"Уве Тимм. Открытие колбасы "карри" " - читать интересную книгу автора

Пароход, он назывался "Дора", стоял на рейде в Бомбее. У Бремера, которому
тогда только что исполнилось восемнадцать лет, от жары высыпала ужасная сыпь
на лице, красная, с гнойничками, и к тому же его снедала тоска по родине.
Старший офицер взял его с собой на берег, пообедать. Они ели куриное мясо с
карри, это было очень вкусно, настоящий райский сад. Совершенно
необыкновенный вкус, словно из другого мира. Ветер; змея, которая кусается;
птица, которая летает; ночь, любовь. Как во сне. Воспоминание о том, что
когда-то был растением. А ночью Бремеру действительно приснилось, что он
дерево.
- Дерево?
- Да. Вообще-то Бремер был, можно сказать, человеком непьющим. Но тогда
он пустился во все тяжкие, начал кутить напропалую. Говорил мне, будто
сквозь него прошел ветер, отчего он шелестел, и кто-то так щекотал его, что
он непрестанно хохотал; от каждого порыва ветра, и довольно сильного, у него
болели ветви. Потом он проснулся, и вот что удивительно: у него
по-настоящему болели бока, ломило ребра. Он показал мне где, говорил, что
легко отделался. С ума можно сойти, правда? Специи против меланхолии и
тяжелого характера. Но сыпь исчезла. Божественная еда, говорил Бремер. Ему
еще повезло. А обычно доходит до настоящего смертоубийства.
- Так вы приготовили рис с карри?
- Да ведь карри тогда не было. Нет, я просто отварила рис с бульонным
кубиком и добавила пассерованный лук.
Поев, Бремер закурил сигару, одну из пяти настоящих гаванских сигар,
что Гари оставил в маленьких, завинчивающихся жестяных трубках, но за такой
долгий срок они стали сухими, как солома, верхний лист крошился. После
первой же затяжки Бремер выпустил изо рта маленькое пламя: кончик сигары
загорелся и чуть было не сжег ему руку. "Ступай в уборную, - предложила
Лена, - весь дом пропах. Если Ламмерс учует сигару, то непременно
примчится". Она поставила тарелки в раковину, зашла в чулан за веником и
увидела на полу, рядом с чемоданом, бумажник. Из него выскользнули какие-то
фотографии, документы, приказы к выступлению, солдатская книжка, все это
веером лежало на полу. Наверно, он бросил куртку на чемодан. Она подняла
документы и бумажник, хотела запихнуть все назад. Увидев фотографию размером
с почтовую открытку, подошла поближе к лампе: Бремер в военной форме, держит
на руках маленького ребенка, рядом с ним женщина, темноволосая, с черными
как смоль глазами и маленькой ямочкой на подбородке. Малышу не больше года.
Бремер и женщина выглядят так, будто вот-вот лопнут со смеху. Видимо,
фотограф рассказал им какую-то смешную историю. Она вгляделась в фотографию.
На ней и дата есть: 10.4.45. Он ничего не сказал ни о ребенке, ни о жене.
- Почему он обманывает такую хорошенькую женщину? - спросила я себя. -
Почему ничего не сказал о своей жене? Ведь если б сказал, я все равно
спрятала бы его. Может быть, и спала бы с ним - всенепременно даже. Но, не
смолчи он, все, что между нами было потом, было бы иначе.
Когда спустя почти полчаса он вернулся в комнату, когда обнял ее,
обдавая запахом холодного дыма, и повел в спальню, когда его рука полезла к
ней под блузку, она вдруг схватила ее и сильно, словно тисками, сдавила его
запястье. "О-о", - простонал он. Она немного отодвинула его от себя, так,
чтобы можно было заглянуть ему в глаза, и спросила: "А у тебя есть жена?"
Немного помедлив, он ответил: "Нет". Она покачала головой. Рассмеялась, смех
получился какой-то натужный. Потом разжала пальцы, но не отпускала его руку,