"Уве Тимм. Открытие колбасы "карри" " - читать интересную книгу автора

она, - он у зенитчиков, в районе Рура, то есть он, должно быть, в плену.
Ведь Рурская группировка капитулировала".
Естественно, он понял, что она хотела сбить его с толку, произнося
такие слова, как "Нормандия", "Рурская группировка", "проигранные сражения",
но именно подобная позиция и вела к проигрышу сражений, позиция, вроде того:
ты, камрад, стреляй, а я принесу довольствие, - все это критиканские,
разлагающие речи. Повсюду плохая, халтурная работа - на фабриках, на поле
боя, на трудовом фронте. Разлагающие дух анекдоты: какая разница между
солнцем и фюрером? Солнце восходит на востоке, а фюрер заходит на востоке.
Дурацкий анекдот. Снаряды, которые не изрывались, торпеды, которые меняли
направление. Ежедневные диверсии на отечественном трудовом фронте, и в
ближайшем окружении фюрера тоже, все это привело к тому, что враг уже
находится здесь, в нашей собственной стране.
Ламмерс заковылял к окну, проверил штору для затемнения, подергал ее,
сказал, что все-таки есть щель и свет пробивается наружу. "Это может
привлечь бомбардировщиков". - "Такое вообще невозможно". - "Почему?" -
"Потому что электричества почти не бывает". Потом он наклонился, заглянул
под кухонный стол. "Да что вы ищете?" - "В доме жалуются", - сказал Ламмерс.
"На что?" - "На крики ночью!" Он посмотрел на нее. Только бы не покраснеть,
подумала она, ну вот, конечно же, покраснела, я чувствую разливающееся по
всему телу жгучее пламя, вся кровь прилила к лицу. "Почему вы кричите?" - "Я
плохо сплю. Просыпаюсь ночью, сижу в постели и ору. А чему тут удивляться? -
говорит она. - Англичане стоят у ворот города". - "Что вы хотите этим
сказать?" - спросил Ламмерс. "Почему я? Так написано в газете, вот, тут
показана линия фронта". Она протянула ему газету. Бремер увидел выходящие из
кухни сапоги со шнуровкой, гамаши, пальто военного образца, они надвигались
все ближе, ближе, так что вскоре Бремер видел исключительно серый цвет,
потом настала очередь портупеи, каски, сапог со шнуровкой. В коридоре
Ламмерс склонился над тремя ведрами с песком. "Вы сомневаетесь, что город
защитит себя?" - спросил он. "Нет. Как раз сегодня я слушала речь окружного
начальника Грюна". Ламмерс прошел в гостиную, затем в спальню, и, когда там
встал на колени - с трудом, сначала опустился на одно колено, потом на
другое, чтобы заглянуть под кровать, - Лена сказала: "Хватит, тут не должны
находиться противопожарные средства и песок".
"Так, - сказал он, - я позабочусь о том, чтобы вас переселили в
однокомнатную квартиру. Две комнаты, кухня - и все для одного человека, а
там, на улице, прямо под открытым небом находятся тысячи соотечественников,
беженцев и потерявших квартиры из-за бомбежек".
"Вы хотите тем самым сказать, что фюрер вел бесполезную войну?" Он
помедлил, поняв, что ему подстроили ловушку, куда он неминуемо должен был
угодить.
"В случае, если объявится ваш сын, сообщите об этом полиции. Иначе это
сделаю я. И тогда вы оба окажетесь там. - Ламмерс опять заковылял по
коридору. - Странно пахнет. - Бремер видел, как он стоял в коридоре и нюхал
воздух. - Запах кожи, армии. Мне, старому солдату, хорошо знаком этот запах"
"Вон, - сказала Лена, - сейчас же вон отсюда, и побыстрее". Она
захлопнула за ним дверь, стукнув ею по пятке ортопедического сапога.
Какое-то мгновение она стояла, прислонившись к двери, и слышала, как он,
ругаясь, спускался по лестнице, но до нее долетали только отдельные слова:
"...заградительный огонь, Кифхойзер, Верден, задать перцу". Она подумала: