"Уве Тимм. Открытие колбасы "карри" " - читать интересную книгу автора

Они выпили кофе и еще по стаканчику грушевого шнапса. Он голоден?
Конечно, голоден. Она может предложить ему что-то вроде ракового супчика. По
ее собственному рецепту. Блюдо наподобие фальшивого зайца, сказала она и
надела передник. У нее есть морковь и кусочек сельдерея. А еще немного
томатной пасты, которую как раз завезли в столовую. Целый центнер томатной
пасты, неизвестно для чего. Она принесла морковь, три картофелины и кусочек
корня сельдерея, налила добрых пол-литра воды и поставила на огонь, затем
принялась чистить морковь. Так как же ему достался значок конника?
Он родом из Петерсхагена, что на Везере. Его отец работал ветеринаром и
имел двух скакунов, отец и обучил его искусству выездки. Естественно, он
объезжал лошадей. Потом он отправился вниз по Везеру. Тут уж он слез с коня,
единственным его желанием было вырваться из этой дыры, уехать как можно
дальше, туда, куда Везер устремлял свои воды, к морю. Он окончил среднюю
школу, потом специальные машиностроительные курсы, после чего помощником
машиниста отправился на корабле в Индию, как раз перед самой войной. В
тридцать девятом его призвали на службу во флот. После строевой подготовки
переправили на береговую батарею в Силт. Тут он ничего не делал, вообще
ничего. Чистил орудия. В том же городке находилась скаковая конюшня. У него
было много свободного времени. Он занимался лошадьми и после сдачи экзамена
получил значок конника. Вскоре после этого его опять перевели на другое
место службы, он попал на эскадренный миноносец. Пройдя переподготовку,
получил звание унтер-офицера флота, потом боцмана. Далее служил на
сторожевых кораблях. Лена положила мелко порезанные картошку и морковку в
кастрюлю, добавила туда сельдерей, произнесла над содержимым кастрюли
волшебные слова: "Сельдерей, сельдерей, сюрприз, сюрпризимус, бумс", - и
залила овощи кипящей водой, после чего крепко посолила.
"Ну вот, - сказала она, - теперь пусть кипит, пока не разварится".
"Это мой талисман", - произнес он.
Во всяком случае, был до сего дня, потому что благодаря, по всей
вероятности, именно этому значку офицер решил направить его в танковую
часть. Да им теперь все равно, делают, что в голову взбредет. Чистое
безумие. Тут ее внимание привлек кофе, ах, какой запах. Она видела, как по
краям фильтра поднималась темно-коричневая пенка, от лопавшихся светлых
пузырьков шло благоухание.
"Вы были у вашей жены?"
"Нет, у родителей, потом в Брауншвейге. А чем занимаетесь вы? Ваш муж
на фронте?"
"Не знаю, - ответила она. - Я не видела его лет шесть. Его призвали
сразу, в тридцать девятом. Он сошелся с другой женщиной, в Тильзите. Был в
тылу. Время от времени дает о себе знать".
"Вы не жалеете о том, что его нет?"
Что было ей ответить? Сказать - и это было бы чистой правдой - "нет"?
Но это может прозвучать как вызов.
"Не могу сказать ни "да", ни "нет". Прежде он водил баркасы, потом был
водителем грузовиков для дальних перевозок. Но все равно он где-то есть.
Пробьется. Он не герой. Может, заигрывает с медсестрами. Он это умеет. Ему
ничего не стоит любого обвести вокруг пальца, не говоря уже о женщинах. Но
мне все равно. Пока государство платит за детей".
"У вас двое?"
"Да, сын, ему шестнадцать. Он на зенитной батарее где-то в Рурской