"Уве Тимм. Ночь чудес " - читать интересную книгу автора

древние германские руны. Еще дальше, через два дома, у входа в зеленную
лавку стоял турок и полотенцем полировал яблоки, брал их одно за другим из
ящика и надраивал полотенцем, неторопливо, спокойно. В лавке уже горел свет,
падавший и на руки турка.
- Костры на картофельных полях, облака, похожие на мешки с картошкой, -
это у Гюнтера Грасса. А у Уве Йонсона - картофельный салат. Собирать
материал было интересно, а вот писать потом - мука мученическая.
- Скажите, а как вам кажется, верно ли, что ни в одной другой
литературе картошке не отводится такая важная роль?
- Пожалуй, да. Может, еще в ирландской. Вот тоже тема для
сравнительного исследования. Я тогда, получив магистра, хотела продолжать
научную работу, но стипендию не дали, а заработков у меня не было.
Филологов-германистов хоть пруд пруди. Со мной было то же, что с Роглером.
Его тогда сократили, правда, ему удалось выбить грант на какой-то
исследовательский проект, но срок был ограниченный, всего два года, гранты
эти были чем-то вроде поролоновых матрасов - чтоб сотрудники академических
учреждений не расшиблись в лепешку, упав со своих высот на землю. А прошли
два года - крутись, как сумеешь, устраивайся хоть водителем такси. Но тут
Роглер умер. Неожиданно. От инфаркта. Я была на похоронах. Ревела, как пес,
потерявший хозяина. С надгробной речью выступила какая-то дама, не пастор.
Роглер ведь был атеистом.
Грек поставил на столик два пастушеских салата.
- Вообще-то я заказывал простой салат.
- Ох, - грек тяжко вздохнул и вдруг будто разучился говорить
по-немецки: - Я понимать, хорош салат, пастух-салат. Один момент, забирать,
уносить. - Но и не подумал забрать мою тарелку.
- Ладно, оставьте. Съем. - Я постарался улыбнуться как можно
приветливее.
Моя собеседница окинула меня оценивающим взглядом и наконец
улыбнулась - мне, затем хозяину, показав блестящие, словно покрытые белым
лаком зубы. Погасив только что закуренную сигарету, принялась за салат. Грек
рассчитался с карамельно-розовой теткой, и та со своим псом удалилась.
- Вкусно? - поинтересовалась моя новая знакомая.
- Да. А впрочем, если честно - нет. Не люблю греческие салаты. Вообще,
греческая кухня, по-моему, никуда не годится. Понятно, конечно, жаркий
климат, должно быть, холодные закуски очень хороши в жару, и все-таки не
могу взять в толк, почему любой итальянский салат всегда вкуснее, чем
греческий, приготовленный из тех же продуктов. Салаты по-гречески вечно
отдают прогорклым козьим сыром, силос какой-то, корм для скота.
У нее от удивления округлились глаза, потом между бровей появилась
недобрая вертикальная морщинка.
- Вот уж неправда. Да и как можно делать такие обобщения?
- Разумеется, разумеется. Ночью все кошки серы, как говаривал Гегель.
Но он, кстати, ничего не говорит о том, что черные кошки ночью вообще не
видны, а значит, не могут быть серыми.
- Неплохо, - сказала она. - Ну а мне нравится греческая кухня,
по-моему, у греков все очень вкусно. Между прочим, когда я разговаривала с
вами по телефону, мне показалось, что греческая кухня должна вам нравиться,
я предположила это по вашей интонации.
- К сожалению, не угадали. Интонация бывает обманчивой.