"Уве Тимм. Ночь чудес " - читать интересную книгу автора

свидетелем?
- Нет уж, меня в такие дела не вмешивайте. - И быстренько поднял окно.
Как только зажигался красный, я подбирал бумаги, снимки и книги, на
зеленый отбегал на тротуар. За спиной пронзительно визжали покрышки.
Подошел старичок, помог собрать то, что я покидал на тротуар. Два
листка, улетевшие на другую сторону улицы, принесла молодая женщина.
- Маленько запачкались. - Она вытерла их бумажным носовым платком.
- Спасибо! Спасибо! - Я стоял на краю тротуара рядом со своим коробом,
держа в руках "Хронику мира" Шеделя и первое описание картофеля,
составленное Баухином, - "Фитофинакс", издание 1596 года, уникальную книгу,
библиографическую редкость. Теперь у нее оторван корешок. Я раскрыл книгу.
Баухин - о нем я узнал два дня назад - первым из ученых отнес картофель к
семейству пасленовых, роду solacea, что значит "тенелюбивые". Я положил
инкунабулу в короб, с тоской подумал о своем письменном столе, о тихом
мюнхенском кабинете и проклял тот час, когда согласился написать какой-то
очерк о картошке, оторвавшись ради чертова корнеплода от своей работы. Нет
чтобы сидеть дома и писать историю, начало которой я, никаких сомнений,
давно уже нашел бы, так вот стою тут в восточном районе Берлина, как идиот,
и вообще, сам влип в совершенно безумную историю. Попытался остановить
такси. Напрасный труд! Таксисты будто сговорились не брать меня. Махал
рукой - машины ехали мимо, водители, едва взглянув в мою сторону, гнали
дальше.
И вдруг одна остановилась - не такси. Водитель высунулся и спросил:
- Почем блок?
- Какой блок?
- Сигареты у вас какой марки? - Он указал на короб.
- Это не сигареты. В коробке картофельный архив.
Водитель сердито тряхнул головой, покрутил пальцем у виска и отъехал. А
я немного отошел в сторону, как будто это не мой короб. И опять помахал
такси. Неужели остановилось? Водитель-португалец поставил короб в багажник и
всю дорогу меня успокаивал:
- Разные есть люди, везде. Всех сортов люди. Приветливые и сумрачные.
Удивительное слово нашел! И в устах португальца, произнесшего его со
своей родной интонацией, мягко и нежно, оно прозвучало совсем не сумрачно.
- Вы знаете Фернандо Песоа? - спросил я.
- Конечно! Как не знать, уважаемый.
- Вчера, как раз перед отлетом в Берлин я читал его "Книгу
беспокойства". И знаете, запомнился стих: "Чудесный день вдруг раскололся,
словно вскрик".
- Я этих стихов не помню, - сказал таксист. - Но можно перевести
обратно на португальский: "Е subito, como um grito, um formidavel die
estilhacou-se".
И в этой мягкой мелодичной строчке расцвел близ бесприютной
Александерплац алый цветок гибискуса.

Глава 6
ТЕНЕЛЮБИВЫЕ

Приезжая в Берлин, я всегда останавливаюсь в пансионе "Император". Это
квартира из двенадцати комнат, в старом доме, со скрипучим паркетом. В