"Лев Тихомиров. Монархическая государственность " - читать интересную книгу автора

лишалось бы стройности и определенности управления. Но тогда нет никакой
пользы от государства, да нет и самого государства. Оно как учреждение
постоянное при этом исчезает, и общество само не знает, в какую минуту оно
обладает государством, в какую нет.
Посему Верховная власть всегда основана на одном принципе, поставленном
выше всех остальных. Это не одно требование логики, но также исторически
факт. В Верховной власти всегда владычествует один какой-либо принцип.
Остальные, хотя и сохраняются в государстве как действующие силы управления,
но уже являются подчиненными, без значения власти собственно Верховной,
имеющей последнее слово решения. Только поверхностность анализа порождает
мнения о существовании будто бы "сложной" Верховной власти. Ее нет.
В "современных" конституционных государствах точно так же нет
сочетанной, сложной верховной власти, а есть лишь сложная управительная
власть. Конституционные "монархи" и их верхняя и нижняя палаты по существу
современных идей составляют власть лишь делегированную; действительную же
Верховную власть имеет народ, численное большинство. В новейшей истории
конституционных стран мы всегда видим, как в случае столкновений между
делегированными властями решающим элементом является масса народа, peuple
Souverain [13], иногда посредством голосований: иногда посредством революций
или посредством "мирных манифестаций", которые в политике имеют значение
угрозы революцией.
То, что современные представители государственного права считают
"конституционной" монархией, сочетающей будто бы различные элементы в одной
Верховной власти, есть, таким образом, в действительности не что иное, как
еще не вполне организованная демократия. Она уже победила в сознании
народов, она уже стала фактически верховной властью, но еще пока не
выбросила из числа своих делегированных властей остатков монархии и
аристократии, еще не заменила этих обломков прежнего устройства одной
палатой народных представителей. В передовых радикальных программах вообще и
требуют поэтому единой палаты.
Но если бы даже опыт и практика показали, что народу удобнее разделить
своих "управляющих" на несколько самостоятельных учреждений в вид президента
и двух или даже более палат, то это нисколько не изменяет положения дела.
Верховной властью современных стран является во всяком случае именно
демократия, и в настоящее время мы, подобно всем другим моментам истории,
видим, что собственно Верховной властью является один и простой принцип, а
никак не сочетание нескольких и не какой-нибудь составившийся из них
сложный.
Сочетание же и усложнение происходит, как всегда, лишь в систем
управлений, приводящих руководящую волю Верховной власти в возможное
практическое осуществление. Как выражается профессор Романович-Славатинский:
"В каждом государстве, каков бы ни был его образ правления, существует
известная система властей и учреждений, исторически слагавшаяся и имеющая
своеобразную организацию. Как ни различаются между собой эти власти и
учреждения, они слагаются из Верховной власти, из властей, ей подчиненных, и
из участвующего в управлении государством народа, в большой или меньшей
степени обусловливаемой установившимся в стране образом правления" ["Система
русского государственного права"].
Эта формула правильно рисует действительное строение государства,
которое не уничтожает общество, а лишь верховно его организует, а посему