"Людвиг Тик. Гейнрих фон Офтердинген" - читать интересную книгу автора

дикими неприступными горами и необозримыми равнинами, так и между веками
грубого варварства и эпохами богатства, расцвета искусства и науки,
расположилась вдумчивая романтическая эпоха, таящая величие под скромным
одеянием. Всякому отрадно бродить в сумерки, когда ночь, встречаясь со
светом, и свет, встречаясь с ночным мраком, распадаются на более тонкие тени
и краски; мы охотно поэтому углубляемся в те годы, когда жил Гейнрих и когда
он шел с открытым сердцем навстречу новым событиям. Он попрощался со своими
товарищами и с учителем, старым, мудрым придворным капелланом, который знал,
как богато одарен Гейнрих, и отпустил его с растроганным сердцем и тихой
молитвой. Ландграфиня была его крестной матерью; он часто бывал у нее в
Варбурге. И теперь он тоже отправился перед отъездом к своей
покровительнице. Она дала ему добрые советы, подарила золотую цепь и ласково
простилась с ним.
С грустью покинул Гейнрих отца и родной город. Он впервые понял, что
значит разлука. Когда он представлял себе путешествие в мечтах, это не
сопровождалось тем странным чувством, которое он испытывал теперь; впервые
то, что составляло его мир, оторвалось от него, и его точно выкинуло на
чужой берег. Бесконечно велика юношеская скорбь, когда впервые
обнаруживается бренность того, что должно казаться неискушенной душе
неразрывно связанным с самой сущностью бытия, столь же неизменным как оно.
Подобно первому напоминанию о смерти, первая разлука остается навсегда
памятной; после того, как она долго пугала, точно призрак в ночи, она
становится, наконец, при падающей отзывчивости на событие дня, при
возрастающем стремлении к твердому незыблемому миру, добрым вожатым и
утешителем. Близость матери очень утешала юношу. Старый мир казался не
окончательно утраченным, и он льнул к нему с удвоенной нежностью. Было
раннее утро, когда путники выехали верхом из ворот Эйзенаха, и утренний
полусвет был отраден взволнованным чувствам Гейнриха. По мере того, как
становилось светлее, перед его взорами все яснее выступали новые незнакомые
места; и когда с высоты холма покинутая местность вдруг озарилась восходящим
солнцем, в душе изумленного юноши пробудились старые песни души, нарушая ход
его печальных мыслей. Он увидел себя на пороге дали, в которую часто и
тщетно вглядывался с близких гор и которую рисовал себе в небывалых красках.
Теперь он окунется в ее синий поток. Чудесный цветок стоял перед ним, и он
оглянулся на Тюрингию, которую оставлял теперь позади себя, с странным
предчувствием, что после долгих скитаний вернется на свою родину с той
стороны, куда он теперь направляется, и что поэтому он, в сущности, свершает
теперь обратный путь домой. Путники, которые все сначала притихли по тем же
причинам, что и Гейнрих, понемногу оживились и стали сокращать время
разговорами и рассказами. Мать Гейнриха, желая отвлечь сына от дум, в
которые он погрузился, стала рассказывать ему о своей родине, о доме отца и
о веселой жизни в Швабии. Купцы тоже вмешались в разговор; они все
подтверждали рассказы матери, восхваляли гостеприимство старого Шванинга, и
говорили о том, как красивы женщины в стране их спутницы.
- Хорошо, что вы везете туда вашего сына, - говорили они. - Нравы вашей
родины более мягкие, люди там обходительные. Они умеют заботиться о
полезном, не пренебрегая приятным. Каждый старается удовлетворить своим
потребностям с очаровательным радушием. Купцам от этого хорошо и они в
почете. Искусства и ремесла процветают и облагораживаются. Трудолюбивым
работа кажется более легкой, потому что она доставляет много удобств. Взяв