"Людвиг Тик. Гейнрих фон Офтердинген" - читать интересную книгу автора

играли, болтали и смотрели на танцующих. Музыка вздымалась морем радости и
поднимала упоенную молодежь.
Гейнрих ощущал радостные пророчества и первой радости, и первой любви.
Матильда тоже охотно отдавалась власти обаятельных волн и скрывала свою
нежную доверчивость, свою распускающуюся любовь к юноше лишь под прозрачным
покрывалом. Старый Шванинг заметил их близящееся согласие и дразнил их
обоих.
Клингсору Гейнрих понравился, и его радовала нежность юноши к Матильде.
Другие юноши и девушки вскоре заметили, что с ними, стали дразнить серьезную
Матильду и молодого тюрингенца и открыто радовались, что не придется более
опасаться Матильды в их собственных сердечных делах.
Была уже глубокая ночь, когда гости стали расходиться.
- Вот первое и единственное празднество в моей жизни, - говорил себе
Гейнрих, когда остался один, и мать его, утомленная, легла спать. - У меня
такое же чувство в душе, как при виде голубого цветка во сне. Что за
странная связь между Матильдой и этим цветком? То лицо, которое склонялось
ко мне из чашечки цветка, было небесное лицо Матильды, и теперь я вспоминаю,
что видел ее лицо и в той книге. Но почему там оно не трогало моего сердца?
О, она воплощенный дух песни, достойная дочь своего отца. Она претворит мою
жизнь в музыку, сделается моей душой, хранительницей моего священного
пламени. Какую вековечную верность чувствую я в себе! Я рожден лишь для
того, чтобы поклоняться ей, вечно ей служить, чтобы думать о ней и ощущать
ее. Нужна целая нераздельная жизнь для созерцания и поклонения ей. И неужели
я тот счастливец, чья душа дерзает быть отзвуком ее души? Не случайно я
встретил ее в конце моего путешествия и не случайно блаженное празднество
отметило величайшее мгновение моей жизни. Иначе и быть не могло: ее близость
превращает все в праздник.
Он подошел к окну. Хор звезд стоял на темном небе и светлая полоса на
востоке возвещала день.
Восхищенный Гейнрих воскликнул: - Вас, вечные звезды, тихие путники,
вас призываю в свидетели моей клятвы. Я буду жить для Матильды, и вечная
верность сплотит мое сердце с ее сердцем. И для меня наступает утро вечного
дня. Ночь миновала. Я возжигаю себя самого, как неугасимую жертву
восходящему солнцу.
Гейнрих был взволнован и заснул лишь поздно под утро. Мысли и чувства
его перелились в странные сны. Глубокий синий поток сверкал среди зеленой
равнины. На гладкой поверхности плыла лодка. Матильда сидела и управляла
рулем. Она была украшена венками, пела простую песню и оглядывалась на него
с глубокою грустью. Грудь у него сжалась. Он сам не знал почему. Небо было
ясно, поток спокоен. Его небесное лицо отражалось в волнах. Вдруг лодка
стала поворачиваться. Он испуганно окликнул ее. Она улыбнулась и положила
руль в лодку, которая все время кружилась. Бесконечный страх овладел им. Он
бросился в поток, но не мог плыть; вода понесла его. Она кивала ему головой,
точно хотела что-то ему сказать. В лодку уже проникла вода; но она все еще
улыбалась с невыразимой нежностью и весело глядела в водоворот. Но вдруг ее
потянуло вниз. Легкий ветерок пронесся по воде, которая текла по-прежнему
спокойной сверкающей струей. Безумный ужас лишил его сознания. Сердце его
перестало биться. Он пришел в себя лишь тогда, когда почувствовал себя на
твердой почве. Он, видимо, уплыл далеко. Место, где он очутился, было
совершенно неведомое. Он не понимал, что с ним случилось. Ничего не