"Людвиг Тик. Гейнрих фон Офтердинген" - читать интересную книгу автора

Я стою у райских врат.
В ласке сладостной витая,
Дух мой не страшится зла.
Мне Царица жен святая
Сердце верное дала.
Скорбью долгой и унылой
Прах мой бедный просветлен,
В нем сияет образ милый,
Вечность обещает он.
Как мгновенье, как мечтанье, -
Этих дней несчетный ряд.
Но взгляну я в день прощанья
С благодарностью назад".
Все были приятно поражены и загорелись желанием найти певца.
После поисков, они увидели в углу, в правой боковой стене вход вниз,
куда вели следы ног. Вскоре издали как будто мелькнул просвет, который все
более определялся по мере их приближения. Открылась еще одна пещера, более
просторная, чем другие, и в глубине ее они увидели человека, сидевшего за
лампой; пред ним лежала на каменной плите большая книга, которую он читал.
При их появлении он обернулся, поднялся и пошел навстречу. Возраста его
никак нельзя было угадать. Он казался ни молодым, ни старым; время не
оставило на нем никаких следов, кроме серебристых волос, с гладким пробором
на лбу. В глазах его светилась несказанная бодрость, точно он глядел со
светлой горы на бесконечную весну. У него были привязаны к ногам подошвы и
вся его одежда, по-видимому, заключалась в широком плаще, в который он
завернулся; плащ этот ясно обрисовывал его благородный высокий стан.
Неожиданное появление пришельцев как будто совсем не удивило его; он
поздоровался с ними, как знакомый; казалось, что он принимает у себя в доме
приглашенных гостей.
- Как хорошо, что вы навестили меня, - сказал он. - Вы первые друзья,
которых я здесь вижу, хотя живу здесь давно. По-видимому, теперь начинают
ближе присматриваться к нашему дивному большому дому.
- Мы не предполагали, - ответил старик, - что встретим здесь столь
любезного хозяина. Нам говорили, что здесь обретаются дикие звери и
призраки, и мы самым приятным образом обмануты в своих ожиданиях. Если же мы
помешали вам предаваться вашим глубоким размышлениям, то простите нас за
любопытство.
- Что может быть отраднее, - сказал незнакомец, - чем видеть бодрые,
приятные лица. Не считайте меня нелюдимым только потому, что вы застали меня
здесь в одиночестве. Я не бежал от мира, а только искал места отдохновения,
где мог бы спокойно предаваться моим размышлениям.
- А вы никогда не раскаивались в своем решении? Не бывает разве у вас
часов, когда вам становится жутко и когда сердце ваше жаждет услышать
человеческий голос?
- Теперь этого уже не бывает. Было время в моей молодости, когда
горячая мечтательность побудила меня стать отшельником. Смутные предчувствия
занимали мою юношескую фантазию. Я надеялся вполне утолить жажду моего
сердца в уединении. Источник моей внутренной жизни казался мне
неисчерпаемым. Но вскоре я понял, что нужно в пустыню принести богатый опыт,
понял, что пока сердце молодо, оно будет томиться в одиночестве, и что