"Людвиг Тик. Гейнрих фон Офтердинген" - читать интересную книгу автора

свои отношения к нему и при свадебном пении грозы и брачных факелах молнии
погрузились в сладчайшее упоение, какое когда-либо охватывало смертную чету.
С наступлением светлого голубого утра они проснулись в новом блаженном мире.
Но поток горячих слез, который вскоре полился из глаз принцессы, выдал ее
возлюбленному пробуждающуюся тревогу ее сердца. Он стал в эту ночь старше на
много лет, сделался из юноши взрослым мужем. Охваченный беспредельным
воодушевлением, он начал утешать свою возлюбленную, говоря о святости
истинной любви, о высоком доверии, которое она внушает, и стал ее просить,
чтобы она твердо ждала самого радостного будущего от гения-хранителя ее
сердца. Принцесса почувствовала истину его утешающих слов и открыла ему, что
она дочь короля и что она страшится горя и оскорбленной гордости ее отца.
После долгого обсуждения они пришли к согласному решению, и юноша тотчас же
отправился к своему отцу, чтобы ознакомить его с их намерениями. Он обещал
скоро вернуться к ней и покинул ее успокоенной; она погрузилась в сладкие
мечты о благополучном исходе событий. Юноша вскоре прибыл в отцовский дом, и
старик очень обрадовался, увидав его живым и невредимым. Он узнал историю и
намерения любящей четы и, после некоторого размышления, согласился
содействовать им. Дом его был укрытый от взоров, и в нем существовало
несколько подземных комнат, куда нелегко было проникнуть. Их решили
предоставить принцессе. В сумерки юноша привел ее, и старик встретил ее,
глубоко растроганный. Она потом часто плакала, когда оставалась одна, думая
о горе своего отца; но она скрывала свою печаль от возлюбленного и говорила
о ней только старику, который ласково утешал ее надеждами на скорое
возвращение к отцу.
При дворе началась страшная тревога, когда вечером заметили отсутствие
принцессы. Король был вне себя и разослал людей во все стороны искать ее.
Никто не мог объяснить себе ее исчезновения. Никому не приходила мысль о
какой-нибудь любовной тайне; не предполагали также возможности побега, так
как, кроме принцессы, никто не исчез из придворных. Не было ни малейших
оснований ни для каких предположений на ее счет. Разосланные гонцы вернулись
ни с чем, и король впал в глубокую печаль. Только по вечерам, когда к нему
являлись певцы и пели ему прекрасные песни, в нем пробуждалась на минуту
прежняя радость; ему казалось, что дочь его по близости, и он снова надеялся
увидеть ее. Но когда он оставался один, сердце его разрывалось на части от
горя, и он громко плакал. Тогда он думал про себя: - На что мне мое величие
и высокое рождение? Все же я несчастнее всех людей на свете. Ничто не может
заменить мне мою дочь. Без нее все песни лишь пустые слова и обман чувств.
Она была волшебной силой, вливавшей в них жизнь и радость, она облекала их
образы и придавала им очарование. Как бы я хотел быть ничтожнейшим из моих
слуг. Тогда бы у меня была моя дочь, был бы еще зять и внуки, которых я
сажал бы себе на колени. Тогда бы я был действительно королем. Не венец и не
державная власть составляют короля, а полное, бьющее через край чувство
радости, удовлетворенности земными благами, чувство избытка счастья. Я
наказан за свою гордыню. Утрата супруги еще недостаточно меня потрясла, и
вот теперь меня постигло беспредельное горе. - Так жаловался на судьбу свою
король в часы самого пламенного томления. Иногда же снова проявлялись его
прежняя суровость и гордость. Он гневался на себя за свои жалобы и решал
переносить печаль, как подобало его высокому положению. Он тогда считал, что
должен страдать больше других, что королю приличествует великая скорбь. Но
когда наступали сумерки, когда он входил в комнату дочери и глядел на