"Тиамат. Эклипсис " - читать интересную книгу автора

фигуру.
Потом, много позже, он спрашивал себя, что привлекло его взгляд. Может
быть, ослепительно белая кожа, отливающая то ли серебром, то ли перламутром,
просвечивающая даже сквозь покрывающую ее грязь. Раб, сидящий у врытого в
землю столба, обнимал себя руками за плечи, как будто ему было холодно, хотя
от больших костров распространялся настоящий жар, заставлявший блестеть от
пота кожу кочевников. Голова его была опущена на грудь, спутанные длинные
волосы закрывали лицо. Цвет их из-за пыли и грязи разобрать было почти
невозможно, но Альве показалось, что они должны быть светлые. Он не увидел,
а скорее угадал, что шею раба охватывает ошейник и что он прикован цепью к
столбу.
Альве нестерпимо захотелось увидеть его лицо, он не знал почему.
Без долгих раздумий он вытянул руку и указал Кинтаро пальцем в ту
сторону.
- Доблестный вождь, кто это и почему вы держите его на цепи?
- Пленник, - равнодушно бросил Кинтаро. Окликнул одного из воинов,
жестом приказал привести. - Мы захватили его три месяца назад на равнине
Терайса возле Великого леса. Он из Древнего народа.
- Эльф? Вы захватили эльфа? - воскликнул Альва, пораженный до глубины
души.
- Их было пятеро, и каждый убил пятерых наших воинов, прежде чем
умереть. Этого мы взяли живым. Он доблестный воин и храбро сражался. Теперь
он услаждает своим нежным телом воинов эссанти.
Альва был шокирован.
- Если он храбро сражался, вы могли бы избавить его от такой участи.
Следовало убить его сразу из уважения к его мужеству.
Кинтаро посмотрел на него с удивлением.
- Напротив, мы оказали ему честь. Быть рабом для удовольствий гораздо
почетнее, чем пасти скот, как женщина, или погибнуть после боя, в плену. По
нашим поверьям, когда делишь ложе с воином, тебе передается часть его умения
и доблести. Так что этот раб никогда не остается без внимания.
Альва впился глазами в эльфа, которого тащили к ним через толпу на
цепи. Опустив голову и слегка пошатываясь, тот покорно брел за кочевником,
все так же обнимая себя руками, будто стремился защититься от нескромных
взглядов. Он был полностью обнажен, и сердце у Альвы сжалось, когда он
заметил, что эльф худ и измучен, что его тело покрыто синяками и царапинами.
Если эссанти были так грубы с тем, кого желали соблазнить, то кавалер не мог
себе даже представить, насколько они могли быть жестоки с рабом.
Пленника швырнули перед ним на колени, и тогда Альва, ни секунды не
медля, протянул руку, взял его за подбородок и поднял ему голову, чтобы
взглянуть в лицо.
И этот момент он тоже часто вспоминал и даже пытался описать свое
первое впечатление в стихах, но неизменно рвал бумагу, потому что выходило
банально и плоско, несмотря на его признанное поэтическое мастерство. Он
смотрел на воплощенную красоту. Лицо пленного эльфа, пусть изможденное и
лишенное красок жизни, поражало совершенством линий. Альве даже страшно было
вообразить, как он мог выглядеть в свои лучшие дни, когда был весел и
счастлив - конечно, если Древний народ умел веселиться и быть счастливым.
Великий боже, казалось, что его лицо и все тело просто светятся в полутьме
мягким серебристым светом. Альва застыл и никак не мог наглядеться на эти