"Джим Томпсон. На хвосте - Техас" - читать интересную книгу автора

тайком сматываются под покровом темноты, сэр. Мы - простая, даже чуть
старомодная американская семья", - представлялся отец. Последняя фраза
служила Митчу сигналом вцепиться в руку этого малого и со всем обаянием
детства поинтересоваться: есть ли у дяди маленькие мальчики? Затем ему надо
было быстро ретироваться, чтобы дать простор для действий матери. И та
обрушивала на бедолагу, буквально не давая ему дух перевести, такой поток
лести, что тот потом долго не мог опомниться. А уж после матери, как раз
перед тем, как издатель начинал всерьез подумывать, не спастись ли ему
бегством (бывали и такие, которые пытались), за жертву принимался сам мистер
Корлей.
Он был из тех людей, которые понимают и ценят слово, а главное - умеют
им пользоваться. Доводы, приводимые им, мало того что казались
неопровержимыми, но и преподносились в такой манере, что производили почти
гипнотическое воздействие.
Во время бесед отец не позволял объекту своих происков ни на секунду
отвести взгляд в сторону. Если жертва, встревоженная проникновенным голосом,
то мурлыкающим, то рокочущим, подобно грому, и пыталась это сделать, Корлей
начинал ерзать на стуле и занимал такую позицию, что глаза бедняги все равно
оставались в поле его зрения. Казалось, для этого он был готов даже
растянуться на полу, если бы это потребовалось. Затем, вперив в жертву
немигающий взгляд и сопровождая каждое слово еле заметным кивком головы,
начинал беспрерывно говорить (слово - кивок, слово - кивок, и так все
время). Пока Митч не научился не видеть и не слышать отца, разговаривая с
ним, ему всегда казалось, будто его стеклянные глаза закрадывались ему
внутрь, а сам он чувствовал какое-то оцепенение.
Слова, которые отец использовал для своих убеждений, всегда были одни и
те же - продукт, выработанный в течение долгих лет, результат упорных атак и
непрерывных контратак. Доводы и аргументы почти не менялись.
"Ну, несомненно, сэр, - обычно говорил мистер Корлей, - несомненно, вы
можете сами организовать рекламный спецвыпуск. Так же как в состоянии сами
сшить себе костюм или своими руками построить дом. Но вы же не делаете
ничего подобного. А почему? Потому что вы не специалист в этой области. И вы
знаете, и я знаю, и все мы знаем, что, когда надо сделать вещь по всем
правилам, необходимо обратиться к профессионалу..."
Если же речь заходила о другом болезненном пункте, он говорил: "Я рад,
что вы упомянули об этом, сэр. Да, рад! И даже очень! Это верно, что
некоторые отделы рекламы не могут продать ни дюйма свободного места на своих
полосах после специального выпуска. И такая возможность у них появляется не
раньше чем через год. Поэтому все их возражения сводятся к тому, что в
городе якобы не наберется столько объявлений, чтобы окупить расходы на
специальный выпуск. О да, я видел такие рекламные отделы, рекламные только
по названию, так я их называю. И видел издателей, которые давали им водить
себя за нос. Это недалекие типы, с цыплячьими мозгами, люди, которым надо
заниматься благотворительностью, а не издавать газеты. Но даже будь вы одним
из таких издателей, хотя вы, конечно, не такой, и даже если у вас был бы
столь липовый рекламный отдел, хотя ваш отдел - это действительно рекламный
отдел, то и тогда вы не отказались бы от спецвыпуска. Лучше выколотить
деньги сразу, чем выскребать их по крохам в течение целого года, да и то,
если удастся..."
Или еще пример: