"Джим Томпсон. Убийство" - читать интересную книгу автора

осколками перерезать ей горло, чтобы она никогда больше ничего не спела.
Вместо этого я сказал: "Ненавижу спать один".
Наверное, мои слова оскорбили ее. Во всяком случае, она слегка
отпрянула и ответила, что имела в виду совсем не это. Она только собиралась
попросить меня, чтобы я, если можно, пригласил ее куда-нибудь пообедать; у
нас было бы чудесное свидание, поскольку она тоже сейчас одна. И еще, не мог
бы я купить ей новое платье, поскольку то, что на ней, залил пивом какой-то
пьянчужка, а еще...
Она действительно была отличной девчонкой и все мне о себе рассказала.
Здесь ей приходится работать - временно, конечно, - потому что ее мать
ужасно больна (о, эти бесконечные больные матери!), а еще на ней два младших
брата, а отец у них умер, и урожай на ферме оказался ужасно плохой. И так
далее, ad infinitum, ad nauseam*, - сплошная ерунда из жизни добропорядочных
южан. Не замолчи она, я бы, наверное, убил ее.
______________
* До бесконечности, до тошноты (лат.).

Я вынул из бумажника пару двадцаток и повертел в руках. Она глупо
улыбнулась, и мы отправились ко мне в гостиницу.
Я взглянул на нее, развернулся и бросился в ванную. Держась за живот, я
согнулся пополам. Казалось, внутренности завязываются узлом, так что я чуть
не орал от боли. Меня вырвало, и я беззвучно заплакал. Стало легче. Я умылся
и вернулся в спальню.
Велел ей одеться. И рассказал, что собираюсь для нее сделать.
Во-первых, нужно было прилично ее одеть. Я предложил ей годовой контракт -
двести долларов в неделю. Да, двести долларов в неделю, не считая того, что
для нее это был шанс чего-то добиться, заработать не двести, а две тысячи
долларов, а может, и все пять или десять тысяч. Даже больше чем шанс - я дал
ей абсолютную уверенность в этом. Потому что хотел сделать из нее
что-нибудь; я не хотел, чтобы она пропала.
Она мне поверила. Люди обычно верят мне, когда я этого хочу. Она
попятилась, ошеломленная стремительностью, с которой я засыпал ее своими
предложениями. Я дал ей двадцать долларов и пообещал дать еще двадцать, если
завтра она придет в клуб. Она пришла. Мы нашли себе укромный уголок, и я
постарался нарисовать картину того, что ее ожидало.
Это была красивая картина - ведь мне не хотелось, чтобы она сорвалась с
крючка, а двести долларов в неделю были недостаточной приманкой по сравнению
с тем, что я задумал. Историю с больной матерью и братьями я вообще не брал
в расчет. Я собирался пропихнуть ее как можно выше, на самый верх, чтобы она
смогла увидеть настоящие деньги, а их блеск оценила бы даже самая
придурочная шлюха, какой она и была.
Можно сказать, что я преуспел.
Я провозился с ней часа два, и под конец она стала петь не ужасно, а
просто плохо. Но ей, конечно, должно было казаться, что до совершенства
осталось совсем немного.
Она счастливо улыбалась, и глаза у нее сияли, как будто в них взошло
солнце.
- Просто не верится, - сказала она. - Это какое-то чудо, как будто во
сне.
- То ли еще будет, - ответил я. - Твой сон станет явью. Словом, он