"Джим Томпсон. Убийство" - читать интересную книгу автора

зале было довольно жарко, и Рэгз разделся до пояса. А на ней были только
лифчик и крошечные шортики.
Вы бы сразу поняли, что она хорошая певица. Но я видел, что Рэгз
недоволен. Я это понял потому, что он заставил ее прийти на репетицию и петь
"Звездную пыль", хотя сам всегда твердил, что настоящим певцам не нужны
никакие репетиции.
- Это единственная вещь, где им не удастся смухлевать. В любых других
сколько угодно, но в "Звездной пыли" - ни за что.
Он резко опустил руки на клавиши. Так что они щелкнули. Она замолчала и
повернулась к нему. У нее было жесткое, угрюмое выражение лица.
- Ну ладно, детка, считай, что ты выиграла. Сдаюсь на милость
победителя. Стар я для таких гонок.
- Простите, - пробормотала она.
- На что мне твои извинения? Скажи лучше - твое имя Ли? Дэнни Ли,
правильно?
- Вы же знаете, - ответила она.
- Я тебя спрашиваю. Не Кармайкл, не Портер или Мерсер? Это ведь не твоя
музыка? Значит, у тебя нет права ее уродовать? Совершенно верно - нет,
такого права ты не имеешь. Это они написали музыку, и она такая, какой и
должна быть. Поэтому оставь свои штучки. Мы ведь не бежим наперегонки. Тебе
нужно только слушать музыку и идти за ней.
Он взял с пианино свою сигарету и сунул в угол рта. Опустил руки на
вздрогнувшие клавиши. Теперь это уже не было бегом наперегонки. Каждая нота
выходила чисто, мягко и сильно. Спокойно, легко и сладко.
Дэнни Ли взяла дыхание. Она держала его, лифчик на ней натянулся. Она
кивала в такт музыке и отбивала ногой ритм. Она слушала пианино, а потом
разомкнула губы и вместе с воздухом выдохнула слова "Звездной пыли".
Хрипловато и мягко. Она выталкивала их из глубины, и они плыли, сохраняя
тепло и сладость ее тела. Они поднимались в ней и плыли, сохраняя тепло и
сладость глубин, в которых зародились. Я взглянул на Рэгза. Он улыбался с
закрытыми глазами. Я перевел глаза на девушку и нахмурился.
Даже тогда, когда она стояла не шевелясь, в ней угадывалось какое-то
движение. Теперь же она начала пританцовывать, а такие вещи всегда выводили
из себя Рэгза Макгайра. Он вечно твердил, что это дешевые штучки, что это не
для певцов, а для акробатов.
Рэгз открыл глаза. Улыбка исчезла. Он убрал руки с клавишей и положил
их на колени. Не стал ни орать, ни ругаться. Даже не шевелился. Тишина
сгустилась такая, что хоть ножом ее режь. Он махнул ей рукой, чтобы она
подошла. Она нехотя, нога за ногу, двинулась к нему. Лицо стало
настороженным. И вдруг Рэгз резко отправил ее обратно. Это получилось
довольно грубо.
Она вернулась на свое место. Рэгз снова опустил руки на клавиши, и она
снова запела. Я чуть пошевелился. Рэгз слегка кивнул мне, и я замер,
впитывая ее голос, всю ее впитывая в себя.
Песня закончилась. И я зааплодировал, забыв и о Рэгзе, и о том, что
вообще не имею права здесь находиться, - так это было здорово.
Рэгз сощурился. Потом ухмыльнулся и сделал жест в мою сторону.
- Видишь, детка, ты уже имеешь успех. Считай, что ты сдала экзамен.
Было ясно, что он издевается. Над ней, конечно, потому что мы с ним
были приятелями и частенько болтали о том о сем. После его слов она