"Джим Томпсон. Неудачник" - читать интересную книгу автора

безостановочной.
Мое рабочее место находилось на складе, где я должен был подбирать
ингредиенты для замеса теста, предназначенного для выпечки различных
изделий. Пекари и замесчики могли отдохнуть в перерыве между процессом
выпекания, но для меня не было ни отдыха, ни перерывов. Я обязан был
обеспечивать и дневную и ночную смены. Как только со склада отправлялась
готовая партия набора всех продуктов, замесчики кричали, чтобы я подбирал
следующую. Тесто для хлеба, сдобное, для пирогов, для булочек, наполнить,
взвесить, охладить, заморозить, вымыть яйца, развесить порции масла и так
далее до бесконечности.
Эта работа была не только крайне утомительной и тяжелой - попробуйте
поворочать бочки с салом, девяностовосьмифунтовые мешки с мукой и
стовосьмидесятифунтовые мешки с солью, если не верите, - но и требовала
самой скрупулезной точности. Я не имел права ошибиться. Стоило мне
переложить на несколько унций того или иного ингредиента, и тесто на сотни
долларов было испорчено. Мне казалось, что за такую тяжелую и искусную
работу я должен бы получать больше денег.
Так я и заявил хозяину пекарни. Он холодно смерил меня хмурым взглядом
и сказал, что надвигается депрессия и у него целая очередь желающих
устроиться на работу. Впрочем, если я недоволен, если считаю, что мне
недостаточно платят...
Я заверил его, что всем доволен, что работа мне нравится и что мне
платят более чем достаточно, и неловко извинился за то, что его побеспокоил.
Надо сказать, что в конце концов косвенным образом эта работа доставила
мне большие деньги. Она обеспечила меня богатым материалом для множества
статей в журналах о торговле и дала мне сюжет для моего девятого романа
"Дикая ночь". В общем, по моим оценкам, я получил приблизительно по
нескольку сотен долларов за каждую неделю, которую отбарабанил в пекарне. Но
это произошло гораздо позднее - более двадцати лет спустя, когда я написал
этот роман, а в то время я не видел в этой кабале ничего хорошего. Мне
приходилось платить за комнату и нести другие расходы, так что плата в
двенадцать долларов за семидневную каторжную работу была явно
несоответствующей.
Я подумывал выйти из братства. Но это была сложная и болезненная
процедура, а кроме того, я просто не мог этого сделать. У моих "братьев"
были свои причуды, но главное - у них определенно не было недостатка в
эрудиции. Мне приходилось пользоваться их помощью в учебе. Во всяком случае,
на тот момент без нее я не мог обойтись. Больше того, я серьезно сомневался,
разумно ли будет расстаться с "домом", выпускники которого работали на
факультете преподавателями.
Больше всего мне приходилось тратить на еду. Тяжелая работа пробуждала
во мне поистине волчий аппетит, и казалось, я никогда не наедался досыта.
Тем не менее, не видя другой возможности ужаться в расходах, я экономил на
еде. Практически я свел эти траты к нулю - набивал желудок любыми съестными
продуктами у себя на складе. Меня до сих пор подташнивает, стоит мне
вспомнить, чего только мне не приходилось есть.
Основным продуктом моей диеты был хлеб - караваи, "изуродованные" в
пекарне. Гарниром - или назовите это как вам угодно - могли быть сырые
холодные яйца и сало, взбитый мясной и солодовый сироп или какое-нибудь
невообразимое месиво из масла с молотым шоколадом, зернышками тмина и изюма.