"Джим Томпсон. Сейчас и на земле" - читать интересную книгу автора

- Чего?
- Что слышишь. Они расширили завод, и на полу уйма штукатурки. Я
ползал по полу и чем-то вроде стамески отковыривал ее.
- Разве ты им не сказал, они что, не знают...
- Плевать они хотели. Редакторская работа им там не нужна. Они делают
самолеты.
- Но разве они не могут...
- Я в самолетах ни черта не разбираюсь.
Роберта шагнула, губы у нее плотно сжались.
- Стало быть, нечего там и делать. Пойди завтра и, когда тебе опять
велят делать что-нибудь такое, скажи им, чтоб подавились своей работой.
- А что мы будем есть? И между прочим, чем платить за жилье?
- О, Джимми. Но ребятишкам нужна обувка. Я понимаю, что у нас туго с
деньгами, но...
- Ладно, ладно. Только платить-то надо. Надеюсь, ты хоть сказала
хозяйке, что в конце недели расплатимся?
- Ну конечно, - говорит Роберта, - а то как же. Конечно расплатимся.
Разве в пятницу ты не получишь?
- Бог ты мой! Это ж черт знает что. Какого дьявола!
Роберта вся покраснела от гнева, ноздри у нее задрожали.
- Джеймс Диллон, прекрати сейчас же ругаться!
- Я не ругаюсь. Я молю о снисхождении.
- И не строй из себя умника.
- Черт бы тебя побрал! Сколько раз просил тебя не молоть чушь про
умничанье. Я что, шестилетний, что ли?
- Ты знаешь, что я имею в виду.
- Откуда мне знать. Я и половину из того, что ты несешь, не понимаю.
Хоть бы иногда в словарь заглядывала. Ты чего-нибудь читала, кроме своего
молитвенника да "Правдивой истории"? О Господи... Бога ради, перестань
реветь на всю улицу! Прошу тебя. Да что это такое! Стоит мне открыть рот,
как все начинают сопли распускать.
Роберта проскочила в дом первая и что есть силы захлопнула дверь прямо
перед моим носом. Дверь открыла мама.
- Только, ради Бога, не приставай с расспросами, - говорю. - Она
сейчас придет в себя. И не обращай на нее внимания.
- Да я и слова не сказала, - отвечает мама. - А и сказала б, что
такого. Уж и рта нельзя открыть.
- Ради Бога, мама.
- Да молчу, молчу.
Я положил Мака на диван и пошел в спальню. Роберта лежала на кровати,
закрыв лицо руками. Платье она сняла и повесила. Я посмотрел на нее, и все
во мне заныло. Я наперед знал, что будет дальше, и от этого сам себе был
противен. Но что толку? Роберте нужны были не объяснения, а я сам. Я понял
это, как только впервые увидел ее, а она через несколько лет. Я сел на
кровать и положил ее голову себе на колени. Она повернулась, ее груди
прижались к моему животу. Мне хотелось, чтобы мама поняла, что значит для
меня Роберта, почему я с ней такой, какой есть. Мне бы хотелось, чтоб
Роберта поняла, что значит для меня мама. А может, они и так понимали.
Оттого-то все так идет.
- Прости, милая, - сказал я. - Просто я чертовски устал.