"Нгуен Динь Тхи. В огне " - читать интересную книгу автора

Люди в машине умолкли.
Разве забудешь вас, бамбуковые заросли родных долин! Зелеными
изгородями прикрываете вы каждую вьетнамскую деревушку.
Сколько раз вас выжигали дотла, но люди сажали вас снова и снова!..
Сколько раз вырубали вас, но вы поднимались вновь!..
Сколько обломков железа в земле под фундаментом каждого дома!..
Сколько черных слоев золы под корнями каждого дерева!..
В памяти Суана вдруг всплыли картины прошлого... Заброшенные рисовые
поля, холодная лунная ночь у форта Тху-кук в сорок седьмом... Покинутая
деревня, заросшая травою в рост человека, а в воздухе - запах цветущих
апельсинов... Этот запах преследует его до сих пор!
Чего только не довелось испытать людям на нашей земле! И эту землю янки
хотят заграбастать? Какая тупость и какая подлость!
Хоа, не отрываясь от баранки, пробормотал:
- Эх, попался бы мне хоть один подбитый янки, я б ему выдал! И все было
бы по правилам!
Дык, молча прислушивавшийся к разговору, вдруг вспомнил американского
летчика, сбитого в бою у Дой-шим. Он казался великаном в своем широком
жестком комбинезоне. На его наголо обритом черепе бросались в глаза низкий
обезьяний лоб и оттопыренные мясистые уши. Брови, нависшие над глазами, то
грозно хмурились, то растерянно выгибались кверху, толстые ручищи с
огромными кулаками неуклюже тянулись "по швам". Летчик - он был в чине
лейтенанта - старался держаться высокомерно и невозмутимо, но ему плохо
удавалось скрыть терзавший его страх. Когда конвоир повысил голос, он
вздрогнул и обернулся, побледнев до синевы, точно приговоренный к смерти.
Убедившись, что никто не собирается его убивать, он зашагал дальше...
- Правильно! Всю эту банду реактивщиков перестрелять мало! - сказал
Дык, презрительно скривив губы.
"Он прав, - думал Суан. - Каждый ребенок, у которого янки убили
родителей, вырастет с незаживающей раной в сердце, в самом сокровенном его
уголке. Дома можно отстроить, деревья и цветы - посадить заново, но эти раны
никто и никогда не залечит!"
Он вспомнил, как более десяти лет назад французская бомба убила Тхуан и
их дочка Май, которой тогда едва минуло три года, осиротела. Ему казалось,
что девочка ничего еще не понимает... Как он ошибался! Май уже взрослая, но
в характере дочери Суан до сих пор замечает какие-то странные черточки...
Наконец они добрались до переправы. Дождь кончился. Тучи, закрывавшие
небо, стали расходиться, заблестели редкие звезды. Ветер не унимался, на
реке пенились волны. С другого берега донесся гудок автомобиля, затем скрип
тележных колес, стук топоров и визг пил, - должно быть, поблизости работали
плотники.
- Черт побери, переправа совсем не защищена, - сказал Виен, оглядываясь
по сторонам. - Но здесь здорово поставлено дело - машины идут без задержки и
не скапливаются у парома.
Действительно, на берегу было пусто: только два грузовика да их
"газик".
Лить, присев на обочине, заговорила с молодой женщиной,
эвакуировавшейся в эти места вместе с семьей. Она держала на руках спящего
малыша. Трое ребятишек постарше долго клевали носом, потом растянулись между
корзинами, не обращая внимания на окрики матери.