"Нгуен Динь Тхи. Линия фронта прочерчивает небо " - читать интересную книгу автора

"Тетушка" Кой оказалась совсем молодой, пожалуй, еще моложе Дао. Она была
высокая, стройная, вся какая-то ладная и крепкая. Рукава плотно облегали ее
красивые круглые руки, на щеках горел румянец, волосы, схваченные заколкой у
самого затылка, падали на плечи.
Она непринужденно опустилась на циновку позади Дао и сказала:
- Ну, у продавщицы ананасов сегодня праздник.
- Какой продавщицы? - спросил Лыонг.
- Ну, уж, это - наша женская тайна. Спросите Дао, может, она вам потом
и расскажет.
Кой лукаво улыбалась. Задержав взгляд на госте, она с любопытством
изучала его.
- Позвольте у вас узнать, на всех вьетнамских самолетах летают наши
летчики, да?
- А кто же еще, если не наши! - засмеялся он.
- Да я и сама знаю, просто хотела убедиться. Это же здорово! А учитель
в школе говорил, что реактивным самолетом могут управлять только крупные и
рослые люди... Дао, помнишь американца, сбитого здесь, у нас, в мае? Он
весил, наверно, не меньше центнера и был здоровенный, как горилла. АН нет, и
нам это тоже под силу. Молодцы!
- Не только пилоты, но и вся аэродромная команда: инженеры, техники,
рабочие - тоже наши. Нет такого дела, которому нельзя было бы выучиться. -
Он снова улыбнулся.
- А знаете, в прошлом году, когда у нас свои самолеты только появились,
несколько МиГов пролетело над деревней. Что тут началось в нашем бабьем
царстве! Одна - наутек, другая норовит пальнуть в небо. Теперь-то уж мы
привыкли: отличаем на слух, когда летят наши, а когда - "джонсоны". Жаль,
надо мне уходить, - у нас в бригаде сегодня собрание. Ну, счастливо
оставаться.
- Что за собрание? - спросила Дао.
- Будем обсуждать распределение продовольствия в кооперативе. Просидим
небось до полуночи.
Легким, изящным движением она поднялась с циновки.
- Куда это ты собралась? - окликнула ее свекровь, которая ушла уже на
покой. Кой обернулась:
- Спите, не волнуйтесь. Я иду на собрание, вернусь, наверно, поздно...
В доме было совсем тихо. Лыонг и Дао сидели рядышком около лампы. Дао,
зашивая рубашку, рассказывала о последних днях матери. Тишину ночи,
окутавшей холмы и деревья, нарушал только доносившийся издалека размеренный
стук рисорушки. Время от времени в хлеву за домом громко вздыхал буйвол,
тяжело переминаясь с ноги на ногу, и стучал рогами о перегородку, отгоняя
прочь комаров.
- Я и сама не думала, что она так любила отца. Когда ей стало совсем
худо, она подозвала меня и сказала: "Конечно, я должна была умереть давно,
вместе с отцом. Но теперь вы оба выросли, и меня уже ничего здесь не
удерживает. Я могу спокойно уйти за ним..." Когда она умерла, я впервые
заглянула в ее сумку. Там были отцовские письма, которые он писал ей с того
дня, как ушел в Освободительную армию Юга перед восстанием{6}. Она сохраняла
их десять с лишним лет, не потеряла ни одной странички! Есть там и письма,
написанные, когда нас с тобой еще не было на свете... И еще - его старая
рубашка, вся в заплатах... И фотографии отца, - мама тебе их показывала