"Павел Тетерский. Muto boyz " - читать интересную книгу автора

делала) вконец обленившегося кота, - тогда все это и началось.
...Чикатило сделал плавный круг по периметру того самого газона, на
котором хач-ворона метелила вконец обленившегося кота, и начал говорить
серьезно.
- Слушай... Я вот тебе что хочу сказать... Только нет, нет, сначала...
- Опять гусиным шагом?
- Да нет, сначала я задам тебе вопрос: почему люди не хотят со мной
разговаривать?
- Ну почему не хотят? Я ведь разговариваю, ничего.
- Нет, а ты видел вот этого, с "дипломатом"? Ну, я бы понял, если бы он
сострил что-нибудь в ответ на мою изящную, утонченную шутку. Я бы понял,
если бы он попросился ко мне в Клуб Красивых Мужчин или послал меня нах...
Но так вот - молчать... Он не стал со мной разговаривать, понимаешь?
- Ну и что? Он разве давал кому-нибудь подписку о том, что обязуется
поддерживать беседу с тобой в любое время дня и ночи в любом душевном
состоянии?
- Да ничего, в общем-то, - пожал плечами Чикатило, закуривая
сигарету. - Это к делу не относится. Просто я работать пошел, вот что... Я
решил работать. По-настоящему.
Я не понял, почему о такой банальности надо было говорить с таким лицом
и с предисловиями. С предыдущей работы Чикатилу уволили чуть больше недели
назад, да и вообще мы все подрабатывали где-нибудь, время от времени и за
очень небольшие деньги. Видимо, Чикатиле слишком уж дало по шарам, если он
заговорил о такой обыденной вещи столь надрывным и возмужавшим голосом.
За несколько дней до этой эпопеи с рекламными листовками имел место
эпизод, когда мы пару часов проработали фотографами. У Чикатилы был
допотопный "Зенит" с маленьким и куцым объективом "Индустар", а у меня -
полупрофессиональная "Практика". Мы позвонили по объявлению в газете, и с
нами договорились о встрече, почему-то в метро. Какая-то крашеная
алкоголичка дала нам восемь фотопленок и объяснила суть работы: ходите по
Москве и фотографируйте солдат. Денег с них не берите (она говорила об этом
так, как будто с солдата вообще можно взять деньги), а спрашивайте адреса
родителей. Мы с ними спишемся, а уж они-то за фотографию любимого сынка в
форме такие деньги отвалят! Оплата сдельная.
Мы взяли фотопленки и пошли в институт, чтобы покурить там ганджубаса.
Нам здесь не светило ни рубля, ни самой паршивой завалящей копеечки. Такую
схему в девяносто третьем году пытался создать каждый первый Леха из
Улан-Удэ, возомнивший себя финансовым гением (а они все начинали считать
себя гениями, продав раз на рынке бутылку водки по спекулятивной цене). Идея
была понятна: нанимаются дураки с собственными фотоаппаратами, ходят по
городу, снимают служивых и переписывают их адреса.
Потом по этим адресам приходят эпистолы с красивым вензелем от ООО
"Улан-Удэ ЛТД" (или, еще лучше, "Улан-Удэ+") с просьбой выслать деньги за
фото сына... ну и так далее. Аля Серега Мавроди, только с гораздо меньшим
размахом. Большинство солдатских предков ни хера, конечно же, не пошлют, но
десять процентов простодушных печальных лохов сделают свое дело, и Леха
улетит на модный Кипр, оставив крашеной мадам денег на три ящика пива.
Дураки с фотиками остаются при этом с честно заработанными негативами
солдатни, которые можно отпечатать на фотоувеличителе "Дон" и показывать в
затянувшихся паузах на светских раутах - прокашлявшись: эээ... не желаете ли