"Наталия Терентьева. Лошадь на крыше " - читать интересную книгу автора

глазами и серым лицом. Бабушка заметалась, стала наливать мне по всем чашкам
кофе, чай, бульон, вскрывать банки с вареньем, обставила меня розеточками с
медом, орехами, забралась в шкаф за какими-то древними перчатками и красной
шляпой.
- Бабушка, сядь, успокойся, пожалуйста. А то я уйду.
- Да ты что?!
- Тогда сядь. Не надо мне ничего. Давай лучше поговорим... о
чем-нибудь...
Она все-таки с грохотом вывалила мне коробки с аккуратно сложенными
перчатками, сама выбрала пар семь: золотые, бордовые выше локтя, с жемчугом,
со стразами; те, в которых она была, когда солист Большого театра
признавался ей в любви; те, которые она надевала на прием в чешское
посольство, и жена посла была потрясена ее нарядом с парчовым пиджачком...
Я смотрела, как бабушка энергично открывает рот, тряся старыми
перчатками, и слышала только негромкий гул где-то внутри себя, ровный,
плоский и поглощающий все остальные звуки. Бабушка поняла, что надо заходить
с другого конца, и села напротив.
- Ешь! Вареньице хорошее получилось? Вишня была сочная, ягодка к
ягодке... Ну, пробуй! Хорошее?
- Хорошее.
Я видела, что она готовится сказать что-то важное. И ищет слова,
которые бы меня не отпугнули.
- Я вот не знаю, конечно... Все люди разные... - начала она не очень
уверенно, постукивая рукой по столу. Бабушка даже дома носила крупные кольца
и серьги, сильно оттягивавшие уши.
- Разные... - подтвердила я, жалея, что пришла.
- Но я не понимаю... - Бабушка набрала воздуху: - Я вот никогда никого
не любила!..
- Тогда что же ты мне можешь сказать?
- Да нет, ну, то есть, любила, конечно... Но чтобы вот так, как ты...
изводить себя... Пусть они любят. А ты позволяй!
- Я позволяю. А он не любит.
- Кто? Да нет, я не о нем...
- А о ком тогда? - Я чмокнула ее в упругую белую щеку. - Пойду я,
бабуль. Варенье у тебя прекрасное. Ты не расстраивайся, я не помру.
Наверное.
Не успела я прийти домой, бабушка уже звонила мне:
- Ты дошла нормально?
- Дошла.
- Я волновалась - темно!
- Да.
- Я подумала... Убиваться, конечно, так не надо...
- Конечно.
- Надо привести себя в порядок. Ты же актриса, тебе нужна красота...
- Бабушка!..
Но, с другой стороны, ты ведь ничего бы не сыграла, если бы не пережила
все это! У актрисы не должно быть личного счастья! - торжественно заключила
моя бабушка, и в голосе ее опять звенели все обычные восклицательные знаки.
Она не успокаивалась, пока не находила повод порадоваться. Порадоваться
жизни...