"Максим Теплый. Казнить Шарпея (роман, написанный в автомобиле) " - читать интересную книгу автора

не было. Добывая чуть ли не с боем сильные обезболивающие средства, Игнатов
делал все, чтобы облегчить ее страдания.
16 августа 1991 года он схоронил жену, а уже 19-го, выбрившись до
порезов и отутюжив форму, вылетел в Москву. В руках у него была тоненькая
папка. В ней лежало заявление об отставке.
Игнатов попал в Москву рано утром. Из аэропорта Домодедово он двинулся
прямо на Лубянку. Предъявляя удостоверение на входе, он заметил, что здание
КГБ охраняется усиленными нарядами, а уже через пять минут узнал: в стране
переворот.
Игнатов почувствовал азарт и предвкушение борьбы. Он сразу помолодел
лет на двадцать, поймав в себе кураж, который овладевал им всякий раз в
канун разработки очередной головокружительной операции. Сомнений не было ни
секунды: он с теми, кто осознал губительность горбачевского курса и понимает
катастрофические последствия ельцинского воцарения в России...
Но уже через пару часов ему стало ясно: переворотом никто не руководит,
инициатива уходит, решительных действий не предпринимается.
Он прорвался к одному из помощников Председателя КГБ. Тот, как
выяснилось, не имел ни малейшего представления о том, что реально происходит
в столице и стране. Он принял у Игнатова изложенный на трех рукописных
страницах план действий по захвату всех стратегических объектов Москвы и еще
две странички о том, как бескровно арестовать в Белом доме Ельцина с
Хасбулатовым и вывезти их из Москвы. До бумаг Игнатова помощник
демонстративно не дотронулся. Он попросил положить их в раскрытую папку и
пообещал, что его предложения будут доложены Председателю.
Чтобы доказать реальность своего плана, Игнатов, прихватив с собой двух
"старичков" из андроповской гвардии, к обеду оказался в Белом доме среди его
защитников. А к вечеру, добившись аудиенции у Председателя, он положил ему
на стол фотографию, на которой запечатлелся на танке рядом с Ельциным,
зачитывающим воззвание с призывом не подчиняться решениям ГКЧП.
- Эта так называемая оборона Белого дома - детский сад, товарищ
генерал! Рота десантников способна за пятнадцать минут блокировать все
российское руководство, находящееся в Белом доме. Причем абсолютно
бескровно, без единого выстрела. Дальше выводим это руководство на крышу и
эвакуируем вертолетами. Завтра к вечеру Москва будет наша. Ельцина и
компанию вместе с Горбачевым интернируем! За полгода наведем порядок,
сохраним Союз, а потом отменим "чрезвычайку" и проведем выборы.
Председатель грустно молчал. И это молчание было для Игнатова сигналом:
провал переворота неизбежен.
Развязка наступила 22 августа, когда начались аресты "гэкачепистов".
Игнатова арестовали в гостинице, куда он заселился накануне. Ему сунули под
нос смятые бумажки, в которых он узнал свои торопливые почеркушки.
- Ваша работа? - устало спросил немолодой следователь прокуратуры.
- Моя, - равнодушно ответил Игнатов.
- Пойдемте с нами.
Записки Игнатова послужили основанием для того, чтобы обвинить
"гэкачепистов" в подготовке к захвату стратегических объектов Москвы и
аресту Ельцина. Вскоре выяснилось, что бумаги Игнатов готовил по собственной
инициативе. В результате, когда вожди ГКЧП были выпущены по амнистии,
Игнатов остался в Лефортовской тюрьме, в которой просидел четыре года, пока
его все же не амнистировали в связи с каким-то событием и в знак уважения к