"Родольф Тёпфер. Наследство" - читать интересную книгу автора

повинуясь движению сердца, я забыл о сдержанности и самообладании, требуемых
приличиями, схватил руку дамы и с горячностью прижал ее к губам. Г-жа Сенар
была, видимо, тронута моим порывом, и заметив это по ее лицу, я уже не столь
робея предложил ей свою руку, чтобы ввести ее в гостиную. В эту минуту я
почувствовал себя ее сыном и, полный благодарности и счастья, дал себе
клятву всей душой любить ее, и по сию пору еще стараюсь своей любовью
радовать ее преклонные лета.
Как только я вошел в гостиную, Адель узнала меня, и щеки ее покрылись
ярким румянцем. Но, увидев, что я веду под руку ее мать, она успокоилась и
поклонилась мне. Она стояла в скромной и грациозной позе и села не раньше,
чем сели мы все. "Я надеюсь, мадемуазель, - сказал я, - вы уже оправились
после того утомительного вечера, благодаря которому я имел удовольствие с
вами познакомиться!"
Она опять залилась краской, и чтобы помочь ей преодолеть
замешательство, вызванное этим воспоминанием, я заговорил о пожаре.
Завязался общий разговор, но несколько холодный и принужденный, как это
бывает, когда за словами прячется то, что таится в сердце. Только одна Адель
с увлечением слушала беседу, захватившую целиком ее внимание, и лишь изредка
робко вставляла словечко.
Все-таки подобное положение, продолжавшееся слишком долго, становилось
для нас тягостным, и хоть я чувствовал себя гораздо уверенней, мне было
неясно, как принять слова матери и что я мог решиться сказать. Наконец
пастор Латур обратился к девушке: "У меня есть одно желание, мадемуазель
Адель! Я бы хотел, чтобы мой друг, который является также другом вашей
матушки, когда-нибудь стал им и для вас.
- Вы хорошо знаете, господин Латур, - отвечала девушка скромно, но не
смутившись, - что я люблю всех, кто дорог матушке и вам".
Тут я понял, что она не подозревает о цели моего прихода к ним, и ее
невинная душа не вникла в смысл его слов.
"Мадемуазель, - тотчас подхватил я, - малейший знак вашего
расположения - бесценная награда для меня. Но зачем мне таить мои желания?
Счастье всей моей жизни зависит от того, исполнятся они, или нет... Я прошу
вашей руки, я хочу соединить мою судьбу с вашей и обрести вместе с милой
подругой также и мать, которую я уже и теперь уважаю и люблю, как ту,
которую я потерял!"
Слушая мои признания, юная Адель, пораженная и встревоженная,
попеременно глядела то на г-на Латура, то на меня, то на мать. А та, увидев,
что наступила минута, когда ей придется решить участь нежно любимой дочери,
почувствовала, как раскрылись ее сердечные раны; терзаясь воспоминаниями о
прошлом, растерявшись перед неизвестным будущим, она молила взглядом р
сочувствии, помощи, сострадании и, не в силах совладать с собой, разразилась
потоком слез. "Матушка, - воскликнула дочь, бросившись к ней на шею, -
почему вы плачете? Я люблю его, но я покорна вашей воле... мое счастье
зависит от вашего-счастья!"
Мать не нашла слов для ответа; наконец, желая успокоить свою тревогу,
она обратилась ко мне, и взяв руку дочери, вложила ее в мою. С этой минуты
мы стали с Адель едины. Истинная невинность доверчива: сердце, неопытное в
любви, предается ей целиком. В сердце Адель я нашел нетронутыми сокровища,
которые тускнеют среди светской суеты, но в жизни уединенной становятся еще
прекраснее. На редкость красивая, исполненная прелести и грации, наделенная