"Уильям Тенн. Лимонно-зеленый" - читать интересную книгу автора

У диктора был расслабленный, сонный голос, и он старательно отсчитывал:
"Сорок восемь, сорок девять, сорок! Сорок один, сорок два, сорок три, сорок
четыре, сорок пять, сорок шесть, сорок семь, сорок восемь, сорок девять,
сорок! Сорок один..."
Я слушал этот голос уж не знаю сколько времени. До пятидесяти он так и
не добрался. Кофе тем временем закипел, и я налил себе чашку, а сам тем
временем вертел ручку настройки. На некоторых волнах - как я потом узнал, в
основном это были станции из Джерси - все было вроде как обычно, но
большинство передач оказались какими-то сумасшедшими. Там было одно
сообщение о дорожном движении, оно меня просто потрясло:
"...На шоссе Мэра Дигана движение от умеренного до средней громкости
спагетти. По сообщениям транспортной полиции, динамитная морось
продолжается. "Кадиллаки" удлинились, "континенталов" стало меньше, а
"крайслеры империал" по большей части раздвоились. Пять тысяч "шевроле" с
открытым верхом строят площадку для игры в баскетбол на проходящей через
окраины авеню Фрэнклина Д. Рузвельта..."
Когда я налил себе вторую чашку кофе и взялся за булочку, я случайно
глянул на часы и обнаружил, что из-за этого проклятого радио уже почти час
сижу на одном месте! Тут я быстро побрился электрической бритвой и
лихорадочно стал одеваться.
Я подумал было, что надо позвонить Дорис и сказать, что она совершенно
права, да решил сначала добраться до работы. И знаете что? С тех пор о Дорис
ни слуху ни духу. Теперь можно только гадать, что с ней приключилось в тот
день. Верно?
На улице почти никого не было, только несколько человек со странными
лицами сидели на бортике тротуара. Но тут я дошел до большого гаража между
моим домом и станцией подземки, и меня как громом ударило: там всегда были
выставлены самые дорогие в Виллидж машины, а теперь все это выглядело... ну,
не знаю - как свалка, пропущенная через мясорубку.
В полутьме только и можно было разглядеть, что машины, размазанные по
другим машинам и стенам, засыпанные осколками битого стекла и хрома
вперемежку с оторванными подножками, задранными и перекрученными капотами.
Чарли, управляющий гаражом, волоча ноги, вышел из своего застекленного
закутка и вроде как улыбнулся мне. Выглядел он словно прошлой ночью
основательно перебрал.
- Ну подожди, когда твой босс все это увидит, - сказал я ему. - Он же
тебя прибьет, парень!
Он ткнул пальцем в две воткнувшиеся друг в друга машины у ворот.
- Мистер Карбонаро тут уже был. Он все уговаривал их продолжать
заниматься любовью, а когда те заартачились, послал их куда подальше и
сказал, что идет домой. Рыдал он как плохо закупоренная бутылка.
Да, утречко выдалось, нечего сказать. Я почти не удивился, когда в
подземке не оказалось никого в кассе. Но у меня-то жетон был. Сунул его в
автомат, и он с дребезжанием пропустил меня.
Вот тут-то мне впервые и стало страшно - на платформе в подземке. Что
бы в мире ни творилось, для жителя Нью-Йорка подземка - вроде рукотворного
явления природы, такого же обычного и неизменного, как восход и заход
солнца. И уж если тут порядок нарушается, не заметить этого никак
невозможно.
Вот и я заметил кое-что: какой-то парень, стоя на четвереньках,