"Владимир Тендряков. Охота" - читать интересную книгу автора

всепланетному любвеобилию.
Михаила Светлова теперь нет в живых, шапочно был с ним знаком, редко
виделись... Ах, Михаил Аркадьевич, Михаил Аркадьевич! А ведь мы вместе
любили негров. Вы раньше, я вслед за вами. Разве "Гренада" не гимн этой
любви?
Он хату покинул,
Пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать.
Любили далеких негров и испанцев, пренебрегали соседом, а чаще кипуче
его ненавидели.

Жена встретила Юлия Марковича в дверях, на мгновение замерла с широко
распахнутыми глазами, словно всосала взгляд мужа в провальные зрачки,
успокоилась и ничего не спросила.
- А у нас гостья.
Раиса, дочь тети Клаши. Давно уже шли разговоры, что она приедет в
Москву погостить.
Сама тетя Клаша была плоскогруда, мослоковата, в угловатости костистого
перекошенного тела, в каждой спеченной морщинке на лице чувствовался
многолетний безжалостный труд, состаривший, но не убивший выносливую бабу.
Раиса же оказалась угнетающе не похожа на мать: белокожая, грубо
крашенная - с расчетом "на знойность" - брюнетка. У нее каменно тупые скулы
и мелкие глаза с липкими ресницами, пухлый рот жирным сердечком и вызывающе
горделивое выражение буфетчицы: "Вас много, а я одна".
Дина Лазаревна, должно быть, сердилась на себя за то, что гостья не
нравится, потому была преувеличенно сердечна:
- Еще чашечку, Раечка?.. Вы варенья не пробовали.
- Нет уж, извиняюсь. И так много вам благодарна. - И отодвигала чашку
белой крупной рукой с чинно оттопыренным мизинцем.
А в посадке присмиревшей за столом Дашеньки, в округлившихся глазах
таилась недоуменная детская неприязнь, быть может, ревность. Дашенька и тетя
Клаша до беспамятства любили друг друга.
Клавдия Митрохина - тетя Клаша - выросла в деревне под названием - надо
же! - Веселый Кавказ. Этот Веселый Кавказ стоял среди плоских, уныло
распаханных полей, открытый ветрам. Здесь даже собаки ленились лаять, а
девки и парни до войны ходили на игрища в село Бахвалово за семь верст.
А в войну Веселый Кавказ совсем опустел, какие были мужики, всех
забрали, мужа Клавдии одним из первых. Он написал с формировки два письма:
"Живем в городе Слободском в землянках, скоро пошлют на фронт", и... ни
похоронной, как другим - "пал смертью храбрых", - ни весточки о ранении,
ничего - пропал.
В деревне же начался голод, из сенной трухи пекли колобашки, даже
старую сбрую, оставшуюся с единоличных времен, сварили и съели. Райке
исполнилось семнадцать лет, кожа синяя и прозрачная, глаза большущие,
сонливые, с тусклым маслицем, шея и руки тоненькие, а живот большой и тугой.
Невеста.
Надо было спасать Райку.
Из Веселого Кавказа сбежать нельзя. Без отпускных справок, без паспорта
при первой же проверке схватят на дороге. Вся страна в патрулях, под строгим