"Владимир Тендряков. Охота" - читать интересную книгу автора

моей одежке! Путаюсь, попадаю трижды в один и тот же карман, не могу
разыскать паспорта.
Неожиданно настороженность под козырьком серой фуражки погасла,
скуластый заинтересованно повернулся в сторону.
Возле койки Эмки Манделя двое - штатский и военный. Мелькает в воздухе
белый лист бумаги:
- Вы арестованы!
Эмка без очков, подслеповато щурясь и лбом, и щеками, тычется мягким
носом в подсунутую к его лицу бумагу.
- Оружие есть?
Эмка бормочет каким-то булькающим голосом:
- Что же это?.. За что?.. Товарищи...
- Оружие есть?
- За что?.. Что же это?.. То-ва-рищи!..
- Одевайтесь. Собирайте свои вещи!
Эмка покорно выползает наружу, путается в брюках, еще не успев их как
следует надеть, начинает выгребать из-под койки грязное белье, неумело его
сворачивает. То самое белье, которое он раз в году возил стирать в Киев к
своей маме.
- Да что же это?.. Я, кажется, ничего...
На лицах гостей служебное бесстрастное терпение - учтите, мы ждем.
Эмка натягивает свою знаменитую шинель-пелеринку, нахлобучивает на
голову буденовку. С потным, сведенным в подслеповатом сощуре лицом,
всклокоченный, он застывает на секунду, озирается и вдруг убито объявляет:
- А я только теперь марксизм по-настоящему понимать начал...
Он действительно вот уже целый месяц таскал всюду "Капитал" вместе с
томиком стихов Блока, кричал, что глава о стоимости написана гениальным
поэтом.
От неуместного признания лица гостей чуточку твердеют, что должно
означать: пора! Один из штатских вежливо трогает Эмку за суконное плечо:
- Идемте.
- Можно я прощусь?
- Пожалуйста.
Эмка начинает обнимать тех, кто лежит ближе к дверям:
- Владик, до свидания. Сашуня... Володя...
Обнял крепко меня, потно, влажно поцеловал в щеку.

Фонарь с улицы светил в окно, освещал корешки книг на полке и большой
медный барометр. Потайной шелестящий шепот в темноте:
- Дина, в случае чего ты не береги книги, ты продавай их. На книги
можно прожить, Дина. Ты слышишь меня?
- Слышу, Юлик.
- Дина, ты что?.. Ты плачешь, Дина... Не надо. Ведь ничего еще не
случилось, может, ничего и не случится. Я просто на всякий случай. Дина, ты
слышишь меня?
- Слышу, Юлик.
Свет фонаря падал с улицы, на стене поблескивал большой медный
барометр, упрямо показывающий "ясно".

Звонкая пустота заполнила наш подвал, набитый койками. Лампочка под