"Владимир Тендряков. Суд" - читать интересную книгу автора

Медведь был ранен и уже не мог оторваться от собаки. Иногда лай
прерывался осатанелым визгом, за которым следовало секундное молчание. Затем
снова лай с возросшей яростью, силой, упрямством. Это медведь пробовал
напасть на собаку. Калинка увертывалась.
Они наткнулись на глубокий овраг и погнали зверя вдоль него. Вдруг
сиплый визг Калинки возвысился до злобного торжества, потом стал глуше,
словно собака провалилась сквозь землю.
- Никак, в овраг скатился...- Семен круто остановился.- Так и есть! -
Он, повернувшись к Дудыреву, жарко задышал прямо в лицо.- Я вверх оврага
проскочу, перехвачу его. А вы здесь спускайтесь. Услышите, что на вас идет,-
пугайте издалека. В воздух бейте. Гляди же, издалека. А то в тесноте да в
темноте, чего доброго, заломает вас. Ну, марш!
Склоны густо поросли ольхой, снизу тянуло влажной, затхлой прелью, как
из погребной ямы, где лежит прошлогодняя картошка. Как ни привыкли глаза к
темноте, но в овраге мрак был особый, густой, слежавшийся. Мир исчез - здесь
преисподняя. Шуршит под ногами галька, лезут в лицо сухие сучья, прерывисто
посапывает за плечами испуганный Митягин.
- Ну и местечко,- шепотом, выдававшим душевный озноб, обронил он.-
Могила.
Совсем неожиданно глухой доселе собачий лай прорвался, стал явственным.
Но в этом задушенном темнотой и застойной сыростью подземелье не понять -
далеко ли, близко ли лает собака.
- Стреляем? - тем же шепотом спросил Митягин.
Дудырев не ответил. Стрелять? А вдруг рано, вдруг да отдаленные
выстрелы не испугают зверя, а насторожат, он не бросится опрометью назад, а
полезет по склону вверх? Что тогда подумает Семен? Издалека палили,
подпустить ближе боялись? Лучше выждать...
Лай слышался отчетливо, и опять не разберешь, приближается ли он.
Дудырев сдерживал нервную дрожь: если медведь наскочит внезапно, вряд ли
удастся увернуться - сомнет, переломает, он ранен, взбешен.
Дудырев вспомнил - в ружье всего один патрон. Если промахнется, то
шабаш - не прикладом же отмахиваться от зверя. Он переломил двустволку,
начал слепо нашаривать рукой патроны, но патронташ съехал набок, никак не
удавалось расстегнуть клапан.
В эту минуту впереди что-то хрястнуло, обвалилось. Охрипший собачий
лай, ворчание - медведь рядом, а ружье переломлено! Задев плечом, чуть не
сбив Дудырева с ног, рванулся в сторону Митягин. Ружье переломлено...
Хватаясь рукой за кусты, упираясь в землю коленками, Дудырев полез вверх по
склону.
Треск, хриплое, прерывистое дыхание, надрывный - почти плач озлобления
и бессилия - лай. Снова треск, злобное рычание, но уже дальше...
Лай Калинки стал глохнуть. Тут только Дудырев понял и чуть не застонал
от стыда. Испугался, очистил дорогу, зверь прошел, даже не заметив его.
Двустволка была не закрыта. Дудырев с досадой защелкнул ее. Много лет
мечтал о такой встрече и - на вот. Как глупо! Как нелепо! Позор! Дудырев
морщился в темноте.
Семен Тетерин рассвирепел:
- Помощнички! В болото отпустили! Теперь намаемся... Лазай среди ляжин!
В руках был! Пугнуть только и просил. Эх, бестолочи! Ты!..- Он налетел на
Митягина, виновато трусившего в стороне.- Забыл, что ружье носишь, а не