"Владимир Тендряков. Находка" - читать интересную книгу автора Хозяин - высокий, костлявый не только нескладным телом, но и длинным
лицом, глаза голубые, большие, с непонятной робкой горечью - бабьи, тонкие губы вечно сведены, словно вот-вот изумленно свистнет. Он сильно побаивался Трофима Русанова, может быть, потому, что не безгрешен,- живет в глухоте, сам себе во князях, может при случае лося порушить, хотя должен следить, чтоб другие не баловали, и уж, конечно, если запретная семга сядет у него на крюк, выбрасывать в озеро не станет. Трофим его презирал. "Дрянь народ" - относил без оговорок и к леснику. Анисим, морща в улыбке сведенные губы, хлопая желтыми ресницами, позвал к столу: - Не богато ныне наше застолье, ну, да чем бог послал. А жена Анисима, тяжелая баба, пол скрипит, когда ходит, была откровеннее - скупо кивнула гладко забранной головой, постно поджала губы, ни "милости просим", ни "ешьте на здоровье", в гробовой немоте наставила чашек на стол, ушла с глаз долой. Чтоб умаслить нежданного гостя, Анисим выставил на стол початую бутылку, морщась в застенчивой улыбочке, предложил: - С устатку-то славно... С кой-то поры первачок остался. Трофим выпил, почувствовал теплоту, с теплотой радость и довольствие собой: он кремень, а не человек, должны бы понимать - не ради корысти прижимает, жди - поймут. Так как никого другого под рукой не оказалось, стал распекать Анисима: - Кто в этом краю начальник? Ты! - Оно, видно, рукой не достанешь,- улыбнулся Анисим.- Десяток зайцев по лесу шныряют - командую. натолкали. Где закон? Нету его. С кого спрос? С тебя... Сегодня я прекратил безобразия, завтра-то меня здесь не будет... Анисим кротко поглядывал в потное окно, к которому жалась беспросветная лесная темень, омраченная сыростью затянувшейся осени, проговорил безнадежно: - Сегодня-то уже, видать, не попадешь на тот берег... Где там, хоть глаз выколи. И Трофим понял: готов хоть сейчас, на ночь глядя, сесть за весла, сплавить его подальше от дому. Не любит, а улыбается, самогончик выставил - эх, люди, ни в ком нет прямоты. - Утром едем, да пораньше,-сказал Трофим.-Куда ты меня примостишь? Невнятный свет разбавил угрюмую черноту ночи до зыбкой синевы. Едва-едва различались тщедушные, искалеченные ветром ели. То ли туман лип к лицу, то ли моросила водяная пыльца. - Экое утро помойное,- вздыхал Анисим. Он был в плаще, туго стянутом ремнем, в ушанке со спущенными ушами, маленькая голова, широкий зад - похож на осу, готовую при неловком движении переломиться пополам. Трофим Русанов, выспавшийся, плотно подзакусивший, с легкой ломотцей в теле после вчерашней "пробежечки", довольный тем, что сегодня-то будет наконец дома, шагал следом, умиротворенно молчал. Как и всюду, берег озера был топким - сначала тянулась жесткая неувядающая осока, потом темный хвостец, и только вдалеке просвечивала чистая вода. Ступили на лаву, связанную на живую нитку,- пара жердей да держись за воздух. Нескладный Анисим привычной ощупочкой выступал впереди. |
|
|