"Владимир Тендряков. Находка" - читать интересную книгу автора

9



Утром он не мог согреть кипятка, ничего не поел: котелок, хлеб, сала
еще добрый кусок - все осталось на дне той проклятой реки. Он только, исходя
слюной, нажевал соску. Но девочка опять ее не взяла.
Она скоро умрет. Его и самого лихорадило.
За ночь опять выпал снег, мокрый, липкий, которому суждено снова сойти.
Влез в болото. Из припорошенных снегом моховых кочек под сапогами
брызгала рыжая вода. Провалился ногой до паха в трясину. Вырвал отяжелевший
от грязи сапог, прополз на коленях шагов двадцать и не смог подняться -
обессилел от страха. Сидел, чувствуя, как немеет от холода промоченная нога.
И тут девочка заплакала слабеньким кашляющим плачем. Она давно уже не
подавала голоса. И это помогло ему подняться...
Неожиданно напал на свежий человеческий след. Бросился по нему. След
пьяно блуждал средь кочек. И он понял - наткнулся на свой собственный след.
За пазухой еще лежал обломанный со всех сторон кусок хлеба. Он шел и
думал об этом куске.
С этими мыслями в темноте он добрел до пологого овражка, заросшего
ольховником. Началась четвертая ночь, под открытым небом. Он еле нашел сил
набрать валежнику. Всю ночь не спал, всю ночь старался, чтоб костры горели
жарче, и все-таки мерз.
"Крышка тебе, Трофим. Вот так просто - не встанешь утром и... крышка".
Привычно посерело небо, привычно расползлась грязная мгла, забилась в
глубь кустов, на дно овражка. А снег падал и падал, сырой, тяжелый,
обильный. От него воздух вокруг тлеющих костров становился каким-то прелым,
нездоровым.
Трофим с натугой поднялся, перемотал непросохшие портянки. Все тело
ломило.
С равнодушием заглянул внутрь одеяла. Лицо девочки было странным - с
синевой, какое-то замороженное. Умерла или нет?.. Тронул пальцем щечку, но
грубый, жесткий палец ничего не почувствовал. С трудом сгибаясь, притронулся
губами, но губы его были горячи и сухи, ощутили холод - никак не мог понять:
умерла или нет?
Так бы и лег рядом с девочкой да не вставал больше.
Вспомнил про хлеб, достал захватанный, помятый крохотный кусочек,
взвесил на руке, выругался слабо:
- А чтоб тебя! Померла иль нет?
Откусил хлеб. Глядя на девочку, съел весь кусок, не чувствуя вкуса
хлеба, не наслаждаясь, что ест. А когда съел, стало стыдно: вдруг да жива,
вдруг да подаст голос...
Из-за стыда неожиданно озлобился:
- Да что я, зарок кому давал!.. Что мне, сдыхать вместе с ней!
Это ли озлобление - как-никак живое человеческое чувство,- страх ли
перед смертью совсем расшевелили Трофима.
Забрал подкидыша, тащил на себе, умилялся, красовался перед собой,
забрел черт те куда, болен, голоден, сдыхает - ради чего? Проснись, Трофим,
да мотай быстрей. Один-то как-нибудь выпутаешься.
Трофим встал, запахнул плащ, натянул потуже шапку, скользнул взглядом