"Григорий Темкин. Кораллы Кайобланко (Журнал "Вокруг света", NN 9-10)" - читать интересную книгу автора

живое существо, тем более коллективное, слишком зависеть от малой своей
части. Муравейник, даже если его на две трети разрушить, все равно
восстанавливается. А тут всего одна ветка...
Надя вдруг опять словно услышала, как хрустело у них с Игорем под
ногами, когда они вышли из шлюза. А до того по дну еще ходили Игорь и
Роберт. Плюс четыре посадочные амортизаторные лапы, каждая метр в
диаметре. Нет, не одна ветка - дно вокруг дисколета было уже усеяно
свежими обломками кораллов. Наде стало страшно - за себя, за
ответственность, непрошено опустившуюся на весь экипаж.
"Нет, не может быть, чтобы мы его убили, - подумала Надя о кораллах уже
как о Мозге. - Он умеет защищаться. У него есть поле, он им мог нас
блокировать. Или даже уничтожить. А раз он этого не сделал - значит, он не
видит для себя никакой опасности, не боится потерять десяток-другой
ветвей. А что, если он выше нас по разуму и не ставит свою жизнь выше
жизни других разумных существ?"
Надя попыталась представить, как будет проходить их старт. Они усядутся
в мягкие удобные кресла. "Готовы?" - спросит Роберт, "Готовы!" - ответит
она. Игорь меча кивнет. И Роберт нажмет кнопку пуска. Из реактивных сопел
ударят оранжевые струи. Дисколет приподнимется, подожмет плоскостопые лапы
и гигантским жуком рванется вверх, сквозь воду, сквозь безоблачное
кайобланковское небо, туда, где на орбите ждет их грузовой прицеп. А внизу
останется безжизненное дно, залитое стекловидным оплавом. И на краях
седловины, на тех дальних откосах, где они с Игорем видели совсем редкие,
чахлые каменные кустики, будут корчиться в агонии последние обожженные
кораллы...
"Нет, нельзя этого допустить! - мысленно закричала Надя. - Мы же люди!
Уж лучше... самим..."
И тут же возбужденное воображение нарисовало новую картину. Словно
заглянув в возможное будущее, Надя увидела салон дисколета с едва
мерцающим освещением; превращенного голодом в живой скелет Игоря; Чекерса,
без сил лежащего на полу и судорожно ловящего бескровными губами застоялый
затхлый воздух... Надя сама вдруг почувствовала приступ удушья, повернула
регулятор кондиционера. В каюту хлынул поток свежего, прохладного и
вкусного, как родниковая вода, воздуха. И сразу стало легче.
"О чем это я? - недоуменно спрашивала себя Надя, освобождаясь от
кошмарного наваждения. - Какой разум, какой мозг? Несколько странных
происшествий - и уже мерещится инопланетный интеллект. Чушь какая. А я-то
хороша: начинающий ученый, биохимик со специальной подготовкой - а
впечатлительна, как девчонка. Это же надо такого нафантазировать:
добровольно обречь себя на гибель, отдать свою жизнь! Единственную жизнь -
и не увидеть больше Землю, днепровские закаты в черешневых садах...
Навсегда, навечно отказаться от любимого дела, от молодости, только-только
осознанной и потому ставшей великой ценностью, не познать большой,
настоящей любви, не испытать материнства... И ради кого? Ради полипов
каких-то, почти что амеб, наверняка не уникальных в океане Кайобланко.
Нет, какая же я дура, просто невероятная дура!"
Надя окончательно успокоилась. Вот так из мухи делают слона, из
кишечнополостного полипа - гиганта мысли. К чему усложнять, когда все
достаточно просто?
И поморщилась, ощутив слабый и в то же время неприятно болезненный укол