"Уильям Мейкпис Теккерей. Виргинцы (книга 2)" - читать интересную книгу автора

растрогана была она письмом баронессы - тем самым письмом, которое, в
сущности, и вызвало столь поспешный отъезд Джорджа в Европу.) Она от всей
души надеялась и верила, что Беатриса имела возможность раскаяться в прежнем
своем грешном поведении. В ее возрасте это было бы самое время. Видит бог,
ей-то нужно замолить немало грехов! Мне не раз приходилось наблюдать, как
безупречно нравственные дамы из секты фарисеев, суровейшей из всех сект, и
по сей день продолжают бичевать и забрасывать камнями одну безобидную
старушку восьмидесяти лет за маленькую оплошность, совершенную еще в прошлом
веке, когда ей не сравнялось и двадцати. Рэйчел Эсмонд никогда не упоминала
имени своей старшей дочери. Госпожа Эсмонд-Уорингтон никогда не упоминала
имени своей сестры. Никогда. Невзирая на завет отпущения грехов, невзирая на
слова, начертанные на полу Иерусалимского храма, существует одно
преступление, которому нет и не будет прощения в глазах некоторых из нас, и
особую непреклонность при этом проявляют женщины, славящиеся своей
добродетелью.
Надо полагать, что поверенный наших виргинцев в Бристоле преподнес
Джорджу страшную историю различных приключений и злоключений его брата, а в
прихожей своей тетушки Джордж сразу же столкнулся с Гамбо, и тот, как только
ему удалось оправиться от потрясения при столь неожиданном появлении
хозяина, которого он считал мертвым, успел шепнуть два-три словечка о
местонахождении младшего хозяина и о тяжком его положении, чем и объяснялось
несколько натянутое поведение мистера Джорджа, когда он предстал перед
старой дамой. Ему казалось естественным и не подлежащим сомнению, что
родственники должны были немедленно вызволить его брата из беды. О Джордж,
сколь же плохо знаешь ты Лондон и лондонские обычаи! Разве мало встречалось
тебе в твоих скитаниях по белу свету бедных и обездоленных: да ведь если
какой-нибудь благодетель вздумал бы их спасать, ему бы не хватило природных
богатств всех английских колоний в Америке.
Однако старая дама проявила такое волнение и сочувствие, что сердце
племянника было тронуто, и, пробираясь по темным улицам к месту заключения
брата, Джордж размышлял над поведением тетушки. "Все же она явно соболезнует
моему бедному Гарри в его беде, - думал он. - Я слишком поспешно осудил ее".
Снова и снова мистеру Джорджу, как всегда, приходилось упрекать себя в
постоянном своем грехе - излишней поспешности. Да и кто из нас не повинен в
нем. Однако, увы, когда зло сотворено, никаким раскаянием его не исправишь.
Поспешай же, извозчик! Мы снова плетемся почти столь же медленно, как
плелись от Кларджес-стрит до Темпла. Бедняге Гамбо слишком хорошо известен
путь к дому бейлифа. Снова звенит дверной колокольчик. Наружная дверь
распахивается перед Джорджем и его слугой, затем она предусмотрительно
запирается за ними, и они остаются в узком коридоре в обществе
мальчишки-привратника. Но вот отворяется вторая дверь, и они входят в дом.
Мальчишка-привратник замирает на месте, разинув рот, когда при свете
мерцающего светильника видит перед собой второго мистера Уорингтона. Вы
пришли повидаться с этим джентльменом? Да. Однако обождите секунду. Это брат
мистера Уорингтона, прибывший из Америки. Гамбо должен сначала подготовить
своего хозяина к такой неожиданности. В таком случае пройдите сюда. Тут уже
есть один господин, прибывший по делу мистера Уорингтона, сообщает
привратник, а еще один находится там, у него наверху. Этим посетителям нет
конца.
Небольшое помещение, в которое был проведен Джордж, именовалось