"Уильям Мейкпис Теккерей. Виргинцы (книга 1)" - читать интересную книгу автора

разрешил распаковывать свои вещи, не сомневаясь, что его вскоре пригласят в
замок. Однако прошел час, за ним другой и третий, а посланец из замка не
появлялся, и Гарри уже решил приказать Гамбо достать халат и ночные туфли.
Примерно через два часа после прибытия первой кареты, когда уже смеркалось,
по мосту проехал еще один экипаж, запряженный четверкой, и толстая
краснолицая дама с очень темными глазами внимательно поглядела на мистера
Уорингтона. Хозяйка гостиницы сообщила ему, что это была баронесса
Бернштейн, тетушка милорда, и Гарри вспомнил, что первая леди Каслвуд была
немкой. Граф, графиня, баронесса, форейторы, лакеи и лошади - все скрылись в
воротах замка, и Гарри в конце концов отправился спать в самом грустном
настроении, чувствуя себя очень одиноким и никому не нужным. Ему никак не
удавалось уснуть, да к тому же вскоре в буфете, где за стойкой властвовала
хозяйка гостиницы, раздался сильный шум, хихиканье и визг, которые его все
равно разбудили бы.
Потом у его дверей послышались увещания Гамбо:
- Не входите, сударь, нельзя. Мой хозяин спит, сударь.
В ответ пронзительный голос, показавшийся Гарри знакомым, со многими
ругательствами назвал Гамбо черномазым болваном, слугу оттолкнули, дверь
распахнулась, и вслед за потоком проклятий в спальню ворвался молодой
джентльмен.
- Прошу прощения, кузен Уорингтон, - воскликнул этот богохульник. - Вы,
кажется, спите? Прошу прощения, что толкнул вас на мосту. Я же вас не
узнал... и, конечно, не следовало бы... только мне почудилось, будто вы
судейский с приказом о взыскании - вы ведь в черном были. Черт! Я уж думал,
что Натан решил меня зацапать. - И мистер Уильям глупо захохотал. Он,
несомненно, находился под сильным воздействием горячительных напитков.
- Вы оказали мне великую честь, кузен, приняв меня за судебного
пристава, - с величайшей серьезностью ответил Гарри, садясь на постели, но
не снимая высокого ночного колпака.
- Черт побери! Я принял вас за Натана и решил было искупать вас в
речке. За что и прошу извинения. Дело в том, что я выпил в хекстоновском
"Колоколе", а в хекстоновском "Колоколе" пунш очень недурен. Э-эй, Дэвис!
Пуншу, да поскорее!
- Я уже выпил свою дневную порцию, кузен, да и вы, по-моему, тоже, -
продолжал Гарри с тем же невозмутимым достоинством.
- А-а, вы хотите, чтобы я убрался отсюда, кузен как бишь вас там? -
помрачнев, заявил Уильям. - Вы хотите, чтобы я ушел отсюда, а они хотят,
чтобы я шел сюда, а я идти совсем и не хотел. Я сказал: да провались он в
тартарары... вот что я сказал. С какой стати я стану утруждать себя -
тащиться темным вечером сюда и оказывать любезность человеку, до которого
мне нет никакого дела? Мои собственные слова. И Каслвуда тоже. Какого черта
должен он идти туда? Вот что сказал Каслвуд, и миледи тоже, но баронесса
требует вас к себе. Это все баронесса! Но коли она чего-нибудь хочет, так
надо слушаться. Ну, вставайте, и пошли!
Мистер Эсмонд произнес эту речь с самой дружеской непринужденностью и
невнятностью, не договаривая слова и быстро расхаживая по спальне. Но она
взбесила молодого виргинца.
- Вот что, кузен! - вскричал он. - Я и шагу отсюда не сделаю ни ради
графини, ни ради баронессы, ни ради всех моих каслвудских родственников
вместе взятых.