"Уильям Мейкпис Теккерей. Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи, составленное Артуром Пенденнисом, эсквайром (книга 1)" - читать интересную книгу автора

на лошади, нанятой за десять шиллингов; а если, проносясь по Риджент-стрит в
наемной карете, вам удавалось хорошенько обдать грязью своего
университетского наставника, то это почиталось верхом остроумия. Чтобы
испытать наивысшее наслаждение, вам достаточно было, повстречавшись в
"Бедфорде" с Джонсом из колледжа Троицы, отправиться с ним, с Кингом из
колледжа Тела Христова (живяшм тогда в "Колоннаде"), и с Мартином из
Тринити-Холла (гостившим у родителей на Блумсбери-сквер), отобедать в
"Пьяцце", а потом пойти слушать Брейема во "Фра-Дьяволо" и завершить этот
развеселый вечер ужином и песнями в "Музыкальной пещере". Вот тогда-то, в
дни моей юности, я повстречался кое с кем из тех, кому суждено стать героями
этой повести, и теперь позволю себе сопровождать их, покуда они не станут
привычными для читателя и не смогут сами продолжать свой путь. Стоит мне
вспомнить их, как вновь зацветают розы, и мне слышится пение соловьев у
тихих вод Бендемира.
Побывав в театре, где мы сидели в задних рядах партера, как было
принято среди моих сверстников в то счастливое время, с удовольствием
прослушав самую блестящую и веселую из опер и вволю нахохотавшись на
представлении фарса, мы к полуночи, естественно, проголодались и
почувствовали желание поскорей насладиться гренками с сыром и веселыми
куплетами, а потому всей гурьбой отправились в "Музыкальную пещеру"
знаменитого Хоскинса, к чьим друзьям мы с гордостью себя причисляли.
Мы пользовались таким расположением мистера Хоскинса, что он всегда
приветствовал нас ласковым кивком, а лакей по имени Джон очищал нам место во
главе пиршественного стола. Мы хорошо знали всех трех куплетистов и не раз
угощали их пуншем. Один из нас как-то устроил у Хоскинса обед в честь своего
вступления в адвокатскую коллегию - ну и повеселились же мы тогда! Где-то ты
теперь, Хоскинс, ночная птица?! Может быть, выводишь свои трели на берегу
Ахерона или подхватываешь припев в хоре других голосов у черных вод
Овернского озера?
Крепкий портер, "Клушица и ворон", гренки с сыром, "Рыцарь красного
креста", горячий пунш (темный и крепкий), "Рожь цветет" (теперь рожь больше
не цветет!) - словом, песни и стаканы шли вкруговую, и песни по желанию
повторялись, а стаканы наполнялись вновь. Случилось так, что в тот вечер в
"Пещере" было мало посетителей, и мы, в тесном кругу, дружно предавались
веселью. Песни пелись по большей части чувствительные - они были тогда
особенно в моде.
Тут в "Пещеру" вошел незнакомый господин с длинными черными усами на
худом загорелом лице и в сюртуке свободного покроя. Если он и бывал здесь
прежде, то, по-видимому, очень давно. Он указывал своему юному спутнику на
произошедшие здесь перемены, а потом, спросив хереса с водой, сел и принялся
восторженно слушать музыку, покручивая усы.
А юноша едва заметил меня, как вскочил из-за стола и с распростертыми
объятиями кинулся ко мне через всю комнату.
- Вы меня не узнаете? - спросил он, краснея.
Это был маленький Ньюком, мой школьный товарищ; я не видел его шесть
лет. Он успел превратиться в красивого высокого юношу, но глаза у него были
все такие же ясные и голубые, как у того мальчугана, которого я звал
когда-то. - Каким ветром тебя сюда занесло? - спросил я.
Он засмеялся в ответ, и глаза его лукаво блеснули.
- Отец (ведь это мой отец!) непременно хотел прийти сюда. Он только что