"Уильям Мейкпис Теккерей. Дневник Кокса" - читать интересную книгу автора

был выше этого. Крамп служил мне верой и правдой, и парикмахерская досталась
ему даром.

Февраль. Первый прием

Мы немедля переселились в наш новый роскошный дом. Но какой же это дом
без друзей? Джемми заставила меня порвать со всеми моими приятелями на
Оксфордском рынке, и я остался один-одинешенек. Но тут, к счастью, наш
старый знакомец, капитан Хламсброд, любезно обещал ввести нас в круг
благородного общества. Капитан Хламсброд, сын баронета, оказал нам честь,
прожив у нас целых два года, после чего внезапно исчез, кстати сказать,
вместе со скромным счетом за квартиру. Однако через две недели, прослышав о
наследстве, он снова появился у нас, к немалой радости Джемми: ведь она
знала. что он сын баронета и вроде весьма неравнодушен к нашей Джемайме Энн.
Между прочим, Орландо, храбрый как лев, однажды крепко поколотил Хламсброда
за то, что тон якобы грубо обошелся с моей крошкой. Как позднее уверял сам
Хламсброд, такое поведение служило лишь неоспоримым доказательством его,
Хламсброда, любви к нашей дочери.
Мистер Крамп, бедняга, не слишком радовался нашему богатству, хотя
поначалу изо всех сил делал веселый вид. Я сказал ему, чтобы он с нами
обедал по-прежнему, как будто ничего не изменилось. Но вскорости Джемайма
положила этому конец, потому как, по всей справедливости, уразумела свое
высокое положение и стала глядеть на Крампа сверху вниз и дочери наказала
поступать так же.
После бурной сцены, во время которой рассвирепевший Орландо отчаянно ей
нагрубил, ему было отказано от дома - навсегда.
Вот оно как обстояло с беднягой Орландо Крампом. Зато капитан Хламсброд
стал у нас в доме главной персоной.
- Знаете ли, сэр, - частенько говорила Джемми, - нашим детям достанется
и особняк, и загородное имение, и сто тридцать тысяч фунтов капитала в
ценных бумагах. При этаких видах на будущее кому как не им вращаться в самом
знатном обществе!
Хламсброд с ней соглашался, и пообещал ввести нас в самый высший свет
и, что куда более важно, выполнил свое обещание.
Перво-наперво он заставил мою супругу взять ложу в опере и устраивать
званые ужины по вторникам и субботам. А мне велел кататься в Парке, вместе с
Джемаймой Энн, в сопровождении двух грумов, которых я в свое время
собственноручно брил и которые всю дорогу гоготали. А сыночка моего Тага в
два счета отправили в Ричмонд, в самую новомодную школу Англии, к его
преподобию доктору Пигни.
И вот, стало быть, эти лошади, ужины, ложа в опере да строки в светской
хронике о мистере Коуксе-Коуксе (куда как просто: напишите ваше имя дважды,
измените одну буковку и пожалуйте - вы заправский джентльмен!) возымели
действие с удивительной быстротой, и вокруг нас собралось очень приятное
общество. Некоторые друзья покойного Тага клялись, что готовы на все ради
нашей семьи, и привозили своих жен и дочерей к дорогой миссис Коукс и ее
очаровательной дочке. И когда в начале месяца мы объявили, что 28 февраля
даем пышный званый обед, а после него бал, смею заверить, недостатка в
гостях не было. К тому же и в титулованных. А у меня, грешным делом, сердце
всегда так сладко замирает даже при упоминании о какой-нибудь титулованной