"Уильям Мейкпис Теккерей. Роковые сапоги" - читать интересную книгу автора

процент с двенадцати шиллингов, что были у меня вначале, правда? Если бы мне
еще хоть раз повезло вот так же в жизни! Увы, сейчас люди стали куда скупее,
чем в те добрые старые времена.
Да, так вот, приехал я домой в своем великолепном новом жилете; и когда
я подарил штопор батюшке в знак сыновней любви и уважения, моя дорогая
матушка разразилась потоком слез, осыпала меня поцелуями и едва не задушила
в, объятиях.
- Благослови тебя бог! - всхлипывала она. - Благослови тебя бог за то,
что не забыл своего старика отца! А где ты купил его, Боб?
- Я купил его на свои сбережения, маменька, - отвечал я, и это была
святая правда. Услышав эти слова, матушка обернулась к отцу, сияя улыбкой,
хотя по лицу ее текли слезы, взяла его за руку, а другой рукой привлекла
меня к себе.
- Какой благородный ребенок! - сказала она. - И ведь ему всего девять
лет!
- Клянусь богом, - сказал батюшка, - он славный парень, Сьюзен.
Спасибо, сынок. Вот тебе полкроны, а штопором твоим мы сейчас откроем
бутылку самого лучшего вина.
И он сдержал слово. Я всегда любил хорошее вино (хотя и не держу его в
своем погребе, самоотверженно ограничивая себя во всем), а в тот вечер я
впервые по-настоящему почувствовал его вкус, - благо мои родители,
счастливые подарком, позволили мне пить сколько душе угодно. Однако самое
приятное заключалось в том, что мне-то штопор стоил всего три пенса, - те
самые три пенса, что один из мальчиков не сумел заплатить мне в срок.
Убедившись, что игра эта весьма выгодна, я стал изливать на родителей
свою щедрость, - нужно сказать, это отличнейший способ воспитать у ребенка
широту души и благородство. Матушке я сначала подарил хорошенький медный
наперсток, и она дала мне полгинеи. Потом я презентовал ей премиленький
игольник, - я сделал его сам из пикового туза от нашей колоды карт, а
горничная Салли обшила его кусочком розового шелка, который дала ей барыня;
страницы я выкроил из куска фланели, - им мне завязывали шею, когда у меня
болело горло, - и очень изящно обшил их кружевами. От игольника попахивало
нюхательной солью, но все равно он получился такой красивый и привел матушку
в такой восторг, что она немедленно отправилась в город и купила мне шляпу с
золотыми галунами. Потом я купил батюшке прехорошенькую фарфоровую палочку -
набивать табак в трубку, но, увы, мой дорогой родитель оказался далеко не
так щедр, как мы с матушкой. Получив подарок, он только захохотал, а я-то
рассчитывал, что он даст мне уж никак не меньше, чем полкроны.
- На сей раз, Боб, - сказал отец, - денег ты не получишь. И вообще, мой
мальчик, не нужно больше подарков, - право же, они обходятся слишком дорого.
Дорого, скажите на милость! Ненавижу скупость, даже если ее проявляет
родной отец.
Однако я должен рассказать вам о жилете с серебряным шитьем, что
достался мне от Бантинга. Когда я приехал в нем домой, матушка спросила,
откуда у меня такой жилет, и я рассказал ей, ничего не утаив, что мне
подарил его один из учеников за мою к нему доброту. И что, вы думаете,
сделала матушка? Когда я возвращался после каникул в школу, она написала
доктору Порки письмо, где благодарила его за внимание к ее ненаглядному
сыночку и просила передать от нее шиллинг славному, благородному мальчику,
который подарил мне жилет!