"Уильям Теккерей. Картинки жизни и нравов" - читать интересную книгу автора

быть довольным его автором. Мистер Лич, его главный сотрудник и другие
родственные ему по духу карикатуристы хорошо потрудились для мистера Панча
своим пером и карандашом. А было время, если память нам не изменяет, когда
мистер Панч не носил шелковых чулок и щегольских камзолов (теперь даже
небольшая неправильность позвоночника, можно сказать, скорей украшает его,
такой великолепный у него портной!).
А начал он с малого. Говорят, что когда-то он подвизался с небольшим
обшарпанным балаганчиком на перекрестках улиц, что он водился с церковными
сторожами, педелями, полисменами и народом, стоящим на самой низкой ступени
общественной лестницы, что у него была уродливая жена, с которой он
обращался самым возмутительным образом, и что он с трудом добывал себе хлеб
насущный, откалывая грубые шутки, распевая нескромные песни и выклянчивая у
прохожих полупенсовики. Но он - живое воплощение гения сатиры, о которой мы
только что говорили. Он по-прежнему откалывает свои шуточки, ибо сатира
должна жить, но теперь он тщательно вымыт, причесан, прилично одет и вполне
респектабелен. Он вращается в лучшем общество, у него конюшня рысаков в
Мелтоне, охотничьи угодья в Шотландии, кресло в Опере; он гарцует на своем
коне по аллеям Хайд-парка, постоянно обедает у себя в клубе и в лучших домах
Лондона, а по вечерам, в течение сезона, вы его можете видеть на балах и
приемах, где бывают самые красивые дамы столицы. Он пользуется
благосклонностью своих новых высокопоставленных друзей, однако, подобно
старому английскому джентльмену, о котором поется в песне, не забывает и о
меньшей братии. Он не пройдет мимо уличного мальчугана или девчонки, но
погладив их по головке, он будет смеяться от души над шутками уличного
торговца зеленью Джека и мусорщика Боба, он будет добродушно подглядывать за
кухаркой Молли, флиртующей с полисменом, или за нянюшкой Мэри, любезничающей
с бравым гвардейцем. В прежние времена оп, бывало, подшучивал над
гвардейцами, кавалеристами к вообще над военными и до последних дней весьма
пренебрежительно относился к французам. Но в настоящее время, когда гвардия
отправилась на войну и когда щеголи и франты (увы, уже больше не франты)
сражаются под Балаклавой и Никерманом бок о бок с нашими доблестными
союзниками, мистер Панч больше не смеется над ними, но отдает им дань
искреннего восхищения. Он вовсе не враг мужества и чести, но положа руку на
сердце надо признать, что этот великий учитель нравов разделяет некоторые
чисто английские предрассудки, и потому в мирное время он высмеивал военных
и французов. Если бы эти дородные джентльмены в желтом плюше, еще неравно
эскортировавшие кареты на открытие парламента, сменили бы свои ливреи на
мундиры, а свои деревянные жезлы на ружья, сняли бы свои напудренные парики
и сформировали Желтоплюшевую бригаду, чтобы ударить на врага, мистер Панч
перестал бы смеяться над бедным Джимсом, который все еще живет припеваючи,
садится за стол пять раз на дню и в ус не дует.
Адвокаты, лакеи и педели, епископы, церковники и чиновники - вот против
кого мистер Панч воюет и поныне. Велик был его гнев в дни папской агрессии,
и одним из больших несчастий, постигших его в то время, была потеря, из-за
резкого осуждения им римско-католической иерархии, неоценимых услуг мистера
Дойля, верно служившего ему своим карандашом, добродушным юмором и
пленительной фантазией. Другой член кабинета мистера Панча, биограф Джимса и
автор "Книги снобов", вышел в отставку из-за нападок мистера Панча на
нынешнего императора французов, вызывать гнев которою мистер Джимс счел
непатриотическим поступком. Мистеру Панчу пришлось расстаться с этими двумя