"Надежда Тэффи. Ностальгия" - читать интересную книгу автора

Гуськин водит над дорогой слепым фонариком, словно кадит дождю и ночи.
Какая неуютная дорога в "Клуб просвещения и культуры".
- А на что им лучше? - говорит незнакомый го
лос.-Там все равно никто никогда не бывает.
Кто-то хлюпнул и чмокнул около меня. Кто-то чужой. Надо быть
осторожней.
Но все-таки, если мы даже кое-как доберемся,- как же мы вылезем на
эстраду с комьями грязи на ногах?
Аверченкин импресарио советует снять башмаки и чулки, идти босиком, а
там уже, в клубе, попросить ведро воды, вымыть ноги и обуться. Или
наоборот - идти как есть, а там, в клубе, потребовать воды, вымыть ноги и
идти на эстраду босиком. Или еще лучше - выстирать в клубе чулки, а что
мокрые, то ведь это будет мало заметно.
- А вы умеете стирать? - мрачно спросил чей-то
голос.
Гуськин ворочал грязь своими корявыми штиблетами и молча кадил
фонариком. Сверкнули босые ноги Оленушки. Я не могла решиться снять башмаки.
Робеспьер проходил сегодня по этой дорожке и, пожалуй, еще где-нибудь
плюнул.
- Это ваше?
Кто-то подает мне что-то круглое, черное. Что это за гадость?
- Ваша калоша... и в ней туфля.
- Гуськин! -кричу я.-Я не могу идти дальше.
Я умру.
Гуськин деловито приблизился.
- Не можете? Ну, так садитесь мне на шею.
Я поняла это приглашение как аллегорическое:
губите, мол, все дело, а я должен вас вывозить.
- Гуськин, я правда не могу. Смотрите, я стою,
как цапля, на одной ноге.,. Мой башмак весь в гря
зи... Как же я его надену, когда, может быть, Ро
беспьер плюнул... Гуськин, спасите меня!
- Так я же говорю - садитесь мне на шею.
Я вас понесу.
Ничего не понимаю.
- Вы такой огромный, Гуськин, мне не влезть.
- Встаньте сначала на заборчик... или вот тут
кто-то небольшой, кажется, из молодежи... Можно
сначала на него.
Поеду на Гуськине, как кузнец Вакула на черте?
Много раз приходилось мне в моей жизни отправляться на концерты. Ездила
и в каретах, и в автомобилях, и на извозчиках, но на собственном
импресарио - ни разу.
- Спасибо, Гуськин. Но уж очень вы огромный,
у меня голова закружится.
Гуськин растерялся.
- Ну... хотите, наденьте мои башмаки?
Тут у меня без всякой высоты закружилась голова.
Как в минуты высшего душевного напряжения - вся минувшая жизнь острым
зигзагом пронеслась перед моим внутренним взором: детство, первая любовь...