"Надежда Тэффи. Ностальгия" - читать интересную книгу автора

люди опытные.- Не страннее других. Они все такие, эти мелкие антрепренеры.
Сомнения пресек Аверченко. Его, оказывается, вез в Киев другой какой-то
псевдоним. Тоже на гастроли. Решили выехать вместе. Аверченкин псевдоним вез
еще двух актрис, которые должны были разыгрывать скетчи.
- Ну, вот видите! - ликовал Гуськин.-Теперь
только похлопочите о выезде, а там все пойдет, как
хлеб с маслом.
Нужно сказать, что я ненавижу всякие публичные выступления. Не могу
даже сама себе уяснить почему. Идиосинкразия. А тут еще псевдоним - Гуськин
с процентами, которые он называет "порценты". Но кругом говорили:
"Счастливая, вы едете!", "Счастливая - в Киеве пирожные с кремом". И даже
просто: "Счастливая... с кремом!"
Все складывалось так, что надо было ехать. И все кругом хлопотали о
выезде, а если не хлопотали, не имея на успех никаких надежд, то хоть
мечтали. А люди с надеждами неожиданно находили в себе украинскую кровь,
нити, связи.
- У моего кума был дом в Полтаве.
- А моя фамилия, собственно говоря, не Нефе-
дин, а Нехведин, от Хведько, малороссийского кор
ня.
- Люблю цыбулю с салом!
- Попова уже в Киеве, Ручкины, Мельзоны, Ко-
кины, Пупины, Фики, Шпруки. Все уже там.
Гуськин развил деятельность.
- Завтра в три часа приведу вам самого страш
ного комиссара с самой пограничной станции. Зверь.
Только что раздел всю "Летучую мышь". Все ото
брал.
- Ну уж если они мышей раздевают, так где уж
нам проскочить!
- Вот я приведу его знакомиться. Вы с ним по
любезничайте, попросите, чтобы пропустил. Вече
ром поведу его в театр.
Принялась хлопотать о выезде. Сначала в каком-то учреждении, ведающем
делами театральными. Там очень томная дама, в прическе Клео де Мерод, густо
посыпанной перхотью и украшенной облезлым медным обручем, дала мне
разрешение на гастроли.
Потом в каких-то не то казармах, не то бараках, в бесконечной очереди,
долгие, долгие часы. Наконец солдат со штыком взял мой документ и понес по
начальству. И вдруг дверь распахнулась и вышел "сам". Кто он был - не знаю.
Но был он, как говорилось, "весь в пулеметах".
- Вы такая-то?
- Да,-призналась. (Все равно теперь уж не
отречешься.)
- Писательница?
Молча киваю головой. Чувствую, что все кончено,-иначе чего же он
выскочил.
- Так вот, потрудитесь написать в этой тетради
ваше имя. Так. Проставьте число и год.
Пишу дрожащей рукой. Забыла число. Потом забыла год. Чей-то испуганный