"Надежда Тэффи. 224 Избранные страницы" - читать интересную книгу автора

махнул рукой:
- Вяжи, ребята! Мой грех! Я ему пожелал: "Чтоб те лопнуть!"
Но никто не слушал и не трогал его, потому что все в ужасе смотрели на
дико визжавшую длинную старуху в лисьей ротонде; она вдруг закружилась и на
глазах у всех словно юркнула в землю.
- Провалилась, подлая! - напутственно прошамкали чьи-то губы.
Безумная паника охватила толпу. Бежали, сами не зная куда, опрокидывая
и топча друг друга. Слышался предсмертный храп двух баб, подавившихся
собственными языками, а над ними громкий вой старика:
- Бейте меня, православные! Моя волюшка в энтих бабах дохнет!
Жуткая ночь сменила кошмарный вечер. Никто не спал. Вспоминали
собственные черные желания и ждали исполнения над собой чужих желаний.
Люди гибли, как мухи. В целом свете только одна какая-то девочка в
Северной Гвинее выиграла от рачьего свиста: у нее прошел насморк по желанию
тетки, которой она надоела беспрерывным чиханьем. Все остальные добрые
желания (если только они были) оказались слишком вялыми и холодными, чтобы
рак мог насвистать их исполнение.
Человечество быстрыми шагами шло к гибели и погибло бы окончательно,
если бы не жадность "Мистера Джеба энд компани", которые, желая еще больше
вздуть свои акции, переутомили рака, понуждая его к непосильному свисту
электрическим раздражением и специальными пилюлями.
Рак сдох.
На могильном памятнике его (работы знаменитого скульптора по
премированной модели) напечатана надпись:
"Здесь покоится свистнувший экземпляр рака - собственность "Мистера
Джеба энд компани", утоливший души человеческие и насытивший пламеннейшие их
желания.
Не просыпайся!"

Проворство рук

В дверях маленького деревянного балаганчика, в котором по воскресеньям
танцевала и разыгрывала благотворительные спектакли местная молодежь,
красовалась длинная красная афиша.
"Специально проездом, по желанию публики, сеанс грандиознейшего факира
из черной и белой магии.
Поразительнейшие фокусы, как-то: сжигание платка на глазах, добывание
серебряного рубля из носа почтеннейшей публики и прочее вопреки природе".
Из бокового окошечка выглядывала голова и печально продавала билеты.
Дождь шел с утра. Деревья сада вокруг балаганчика намокли, набухли,
обливаясь серым мелким дождем покорно и не отряхиваясь.
У самого входа пузырилась и булькала большая лужа. Билетов было продано
только на три рубля.
Стало темнеть.
Печальная голова вздохнула, скрылась, и из дверей вылез маленький
облезлый господин неопределенного возраста.
Придерживая двумя руками пальто у ворота, он задрал голову и оглядел
небо со всех сторон.
- Ни одной дыры. Все серо. В Тимашове прогар, в Щиграх прогар, в
Дмитриеве прогар, в Обояни прогар, в Курске прогар... А где не прогар? Где,