"Надежда Тэффи. 224 Избранные страницы" - читать интересную книгу авторакакие темные бездны сладострастия открыл я перед твоими испуганными
глазками. Какая удивительная женщина! Какой исключительный порыв! Лизочка задумалась. - Да, конечно, - сказала она. - А по-моему, вам бы уж лучше плюху. Практичнее. А? Два романа с иностранцами Были тихие сумерки. По стене бегали огни автомобилей, вскрикивали их гудки, звякал трамвай. Острым буравчиком сверлил ухо призывный звонок соседнего кино. И все-таки для тех двух женщин, которые сидели, поджав ноги, на колченогом диванчике, сумерки эти были тихими, потому что день со всеми его тревогами и заботами кончился и в эти два-три часа перед сном можно позволить себе ни о чем не думать и не беспокоиться. В такие тихие сумерки разговор ведется душевный. Шагать по полутемной комнате неудобно, надо сидеть спокойно. От спокойной позы и мысли делаются сосредоточеннее, не скачут с предмета на предмет. Самые привычные врали теряют свое вдохновение, становятся проще и искреннее. Молодежь в такие минуты охотно говорит о смерти. Люди постарше - о любви. Старики - о разных приятных надеждах. Те две дамы, которые поджали ноги на колченогом диванчике, были уже не первой молодости и поэтому говорили о любви. - Нет, теперь все для меня кончено, - сказала одна. Если бы в комнате было светлее, мы увидели бы, что у нее очень усталое чуть-чуть разодранный на плече, уютный, пахнущий духами и папиросами, словом - традиционный платок русской скорбящей женщины! - Не преувеличивай, Наташа, - ответила другая. - Ты еще молода. Кто знает?! - Молода? - с горьким смешком сказала Наташа. - Нет, милая моя, после того, что я пережила, я себя чувствую семидесятилетней. Сама виновата. Не надо было изменять памяти Гриши. - А сколько же лет ты была за Гришей? - Лет? Лет! Пять недель. Познакомились перед самой эвакуацией. Сразу и повенчались. А через пять недель он выступил в поход. Больше мы и не встретились. Он был очень мил. - Ну, на пять-то недель всякого бы хватило. - Н-не знаю. Н-не думаю, - обиженным тоном сказала Наташа. - А что, собственно говоря, у тебя вышло с этим твоим женихом-французом? Я ведь толком ничего не знаю. Мы тогда встречались редко, когда он за тобой ухаживал. А потом слышу - свадьба расстроилась. Что он, разлюбил тебя, что ли? - Нет-нет. Он говорит, что не разлюбил. Родители не позволили. Впрочем, это очень сложная история, - вздохнула Наташа. - Моя история была тоже очень сложная, однако я не вздыхаю, а хохочу. Ты стрелялась? Отравлялась? - Нет, что ты, грех какой! - Вот видишь! А еще вздыхаешь. А я вот даже отравлялась, а как вспомню, так от смеха не удержаться. Ну до того хорошо, до того хорошо! |
|
|