"Надежда Тэффи. 224 Избранные страницы" - читать интересную книгу авторанадела для вас.
Вовочка чуть-чуть покосился на жабо, буркнул: - Толстит шею. И отвернулся. Ничего нельзя было с ним поделать. А те трое окончательно сдружились. Хозяйка совершенно перестала для них существовать. На ее вопросы и потчеванье они не обращали никакого внимания, и раз только бывший муж спросил, нет ли у нее минеральной воды, причем назвал ее почему-то Сонечкой и даже сам этого не заметил. Они, эти трое, давно уже съехали с разговора о банковских делах на политику и очень сошлись во взглядах. Только раз скользнуло маленькое разногласие - Андрей Андреич слышал от одного француза, что большевики падут в сентябре, а Сергей Николаич знал сам от себя, что они должны были пасть еще в прошлом марте, но по небрежности и безалаберности, конечно, запоздали. С политики переехали на анекдоты, которые рассказывали друг другу на ухо и долго громко хохотали. Потом им надоело шептаться, и Андрей Андреич сказал Марье Артемьевне: - А вы, душечка, пошли бы на кухню и присмотрели бы за кофе, а то выйдет, как с ватрушками. А мы бы здесь пока поговорили. Удивляюсь, как вы сами никогда ни о чем не догадываетесь. И все на эти слова одобрительно загоготали. Марья Артемьевна, очень обиженная, ушла в спальню и чуть-чуть всплакнула. Когда она вернулась в столовую, оказалось, что гости уже встали и, отказавшись от кофе, куда-то очень заторопились. воздухом, - холодно объяснил хозяйке Алексей Петрович и глядел куда-то мимо нее. Весело и громко разговаривая, стали они спускаться с лестницы. - Вовочка! - почти с отчаянием остановила Марья Артемьевна своего дансера. - Вовочка, еще рано! Останьтесь! Но Вовочка криво усмехнулся и пробормотал: - Простите, Марья Артемьевна, было бы неловко перед вашими мужьями. И бросился вприскочку вниз по лестнице. Мудрый человек Тощий, длинный, голова узкая, плешивая, выражение лица мудрое. Говорит только на темы практические, без шуточек, прибауточек, без улыбочек. Если и усмехнется, так непременно иронически, оттянув углы рта книзу. Занимает в эмиграции положение скромное: торгует вразнос духами и селедками. Духи пахнут селедками, селедки - духами. Торгует плохо. Убеждает неубедительно: - Духи скверные? Так ведь дешево. За эти самые духи в магазине шестьдесят франков отвалите, а у меня девять. А плохо пахнут, так вы живо принюхаетесь. И не к такому человек привыкает. - Что? Селедка одеколоном пахнет? Это ее вкусу не вредит. Мало что. Вот немцы, говорят, такой сыр едят, что покойником пахнет. А ничего. Не обижаются. Затошнит? Не знаю, никто не жаловался. От тошноты тоже никто не |
|
|