"Надежда Тэффи. 224 Избранные страницы" - читать интересную книгу автора

на всю жизнь... Ха-ха-ха!
И он "потрясется" своим существом и даже не сообразит, что она просто
перехватила у него четвертную без отдачи.
- Вы знаете, она сегодня была такая странная... загадочная. Сказала,
чтобы я не оборачивался.
- Да. Здесь чувствуется тайна.
- Может быть... она полюбила меня...
- !
- Тайна!

Концерт

Начинающий поэт Николай Котомко сильно волновался: первый раз в жизни
он был приглашен участвовать в благотворительном концерте. Дело, положим, не
обошлось без протекции: концерт устраивало общество охранения аптекарских
учеников от никотина, а Котомко жил в комнате у вдовы Марухиной, хорошо
знавшей двух помощников провизора.
Словом, были нажаты какие-то пружины, дернуты соответствующие нити, и
вот юный, только что приехавший из провинции Котомко получил возможность
показать столичной публике свое задумчивое лицо.
Пришедший приглашать его мрачный бородач нагнал страху немало.
- Концерт у нас будет, понимаете ли, блестящий. Выдающиеся таланты
частных театров и пять - три звездочек. Понимаете, что это значит? Надеюсь,
и вы нам окажете честь, тем более что и цель такая симпатичная!
Котомко обещал оказать честь и вплоть до концерта - ровно три недели -
не знал себе покоя. Целые дни стоял он перед зеркалом, декламируя свои
стихотворения. Охрип, похудел и почернел. По ночам спал плохо. Снилось, что
стоит на эстраде, а стихи забыл, и будто публика кричит: "Бейте его,
длинноносого!"
Просыпался в холодном поту, зажигал лампочку и снова зубрил.
Бородач заехал еще раз и сказал, что полиция разрешила Котомке прочесть
два стихотворения:
Когда, весь погружаясь в мечтанья,
Юный корпус склоню я к тебе...
И второе:
Скажи, зачем с подобною тоскою,
С болезнью я гляжу порою на тебя...
Бородач обещал прислать карету, благодарил и просил не обмануть.
- А пуб-блики м-много будет? - заикаясь, прошептал Котомко.
- Почти все билеты распроданы.
В день концерта бледный и ослабевший поэт, чтобы как-нибудь не
опоздать, с утра завился у парикмахера и съел два десятка сырых яиц, чтобы
лучше звучал голос.
Вдова Марухина, особа бывалая, понимавшая кое-что в концертах, часто
заглядывала к нему в комнату и давала советы:
- Часы не надели?
- У меня н-нет часов! - стучал зубами Котомко.
- И не надо! Часов никогда артисты к концерту не надевают. Публика
начнет вас качать, часы выскочат и разобьются. Руки напудрили? Непременно
надо. У меня жила одна артистка, так она даже плечи пудрила. Вам, пожалуй,