"Василий Татищев. История Российская (Часть 4) " - читать интересную книгу автора

не может. Хан же тот год весь держал Кирея у себя, ибо не было ему с чем
отпустить к королю его, иных ради зацепок своих.
Умер Иона пермский. Умер еп. Иона новгородский. Той же осенью
преставился епископ пермский Иона. Той же осенью месяца ноября в 5 день на
память святых мучеников Галактиона и Епистимии преставился архиепископ Иона
Великого Новгорода и Пскова, и положили тело его в его монастыре в Отней
пустыни.
Избрание епископа. Новгородцы же по старине, каков был обычай у них,
сотворили вече и начали избирать от священноиноков на архиепископию. И
избрав трех, метнули жребия, и пал жребий на некоего священноинока, Феофила
именем, и возвели его на двор архиепископов. И послали к великому князю
Иоанну Васильевичу посла своего Никиту Ларионова бить челом и позволения
просить, чтобы нареченному их чернецу Феофилу пожаловал и велел быть к себе
на Москву и поставить бы его велел своему отцу Филиппу митрополиту на
архиепископию Великого Новгорода и Пскова, как и прежде сего было при
прежних великих князях. Князь же великий по их челобитью и прошению
нисколько к прежнему не промышляя, но милость проявляя, посла их, почтив,
отпустил со всем, о чем ему бил челом от всего Новгорода, ответ дав ему
такой: "Поскольку вотчина моя Великий Новгород и прислали ко мне бить челом
о том, что взял Бог отца их, а нашего богомольца, архиепископа Иону, а
избрали себе по своему обычаю по жеребью священноинока Феофила, я их, князь
великий, жалую того нареченного Феофила и велю ему быть к себе на Москву к
митрополиту Филиппу стать на архиепископию Новгорода и Пскова безо всяких
зацепок, но по прежнему обычаю, как было при отце моем великом князе
Василии, и при деде моем, и при прадеде, и при прежде бывших всех великих
князях, которых мы род, Владимира и Новгорода Великого и всея Руси".
Марфа посадница. Смятение новгородцев. Новгородцы к Литве. Пришел же
посол их Никита Ларионов в Новгород, и сказал им про милость великого князя.
Многие же там бывшие люди лучшие, посадники их, и тысяцкие, и богатые люди,
весьма о сем рады были, и тот нареченный их Феофил. Но некоторые из них,
посадничьи дети Исаака Борецкого с матерью своею Марфою и с прочими иными
изменниками, наученные диаволом, которые горше бесов были прелестники на
погибель земли своей и себе на пагубу, начали нелепое говорить и
развращенное и, на вече приходя, кричать: "Не хотим за великого князя
московского, ни зваться вотчиною его. Вольные мы люди Великого Новгорода, а
московский князь великий много нам обиды и неправды чинит; но хотим за
короля польского и великого князя литовского Казимира". И так возмутился
весь град, и шатались, как пьяные: иные же хотели по старине за великого
князя к Москве, а другие за короля к Литве. Тогда же изменники начали
нанимать худых мужиков вечников, которые на то завсегда готовы по их обычаю,
и, приходя на вече, звонили всегда в колокола и, крича, говорили: "За короля
хотим". Иные же говорили к ним: "За великого князя хотим московского по
старине, как было прежде сего". Наймиты же изменников тех камни бросали на
тех, которые за великого князя хотят. И велико неустроение было в них, и меж
собой ратью ходили, сами на себя восставая. Многие же из них, старые
посадники и тысяцкие лучшие люди, также и зажиточные люди говорили к ним:
"Нельзя, братцы, тому так быть, как вы говорите, за короля нам даться и
архиепископа поставить от его митрополита, латинянина по сути. А изначала
вотчина мы тех великих князей, от первого великого князя нашего Рюрика,
которого по своей воле взяла земля наша из варяг князем себе и с двумя