"Василий Татищев. История Российская (Часть 1) " - читать интересную книгу автора

этой Истории собой представляют.
IV. Потребности к истории. Чтение книг. Смысл к разбиранию. Логика.
Риторика. Правота писателя. Деривации имен. Что до того, что требуется от
историописателя, то разных разное есть рассуждение. Одни полагают, что не
потребно более, как начитанность и твердая память, а к тому внятный склад
ума. Другие думают, что невозможно не обученному всей философии истории
писать. Но я думаю, сколько первое скудно, столько другое избыточественно;
однако ж обоих кратко отвергнуть нельзя, поскольку подлинно писателю много
книг как своих, так иностранных читать, и что читал, то памятовать нужно. Но
это еще недостаточно, так же, как человек домовитый к строению дома
множество потребных материалов соберет и в надежном хранилище содержит,
чтобы, когда что потребно, мог взять и употребить; но к тому нужно еще разум
приложить, чтоб прежде начатия определение о распорядке строения и
употреблении по местам соответствующих тому материалов припасов положить, а
без того строение его будет нетвердо, нехорошо и непокойно. Так же и к
писанию истории весьма нужен здравый смысл, к чему наука логики много
полезна. Другое суждение, чтоб как строитель мог отличить материалы годные
от негодных, гнилые от здоровых, так же и писателю истории нужно с
прилежанием рассмотреть, чтоб басен за истину и сочиненное за настоящее не
принять, а более беречься предосуждения, но даже о лучшем древнем писателе
научную критику знать не безнужно. Третье, как всякое строение требует
украшения, так всякое сказание красноречия и внятного в сем сложения,
которому наука риторика наставляет. Все сии науки, как выше сказал, хотя
многополезны, однако ж иногда на все те науки надеяться, а неученых
презирать не должно. Ибо видим, что преславные философы, писав истории,
погрешили, как пример имеем о Самуиле Пуфендорфе3, Роберте Байле4, Витсене5,
бургомистре амстердамском, и других, что первые свои издания принуждены были
исправлять, и не однократно. Напротив же, некие жены, в училищах не
сидевшие, не раз весьма полезное сочиняли и многой хвалы удостоились. Однако
это не за правило непоколебимое, но за приключение чрезвычайное почитаю,
потому что, как то всем известно, наука не что иное, как достаточное ума
нашего искусство, и чем кто более искусился или научился, тем ближе к
мудрости и совершенству, и что этим многие невежды к изъяснению истины и
общей пользы способы придумывают. Сверх сего, что об историописателях
рассудить еще следует, то, во-первых, верность сказания за главное
почитаться должна, оное же на многие степени разделяется: 1) Если такой
писал, который сам в тех делах был участник деяний, как то: министры или
знатные правители, генералы и пр., сочиняющие и отправляющие определения и
получающие о всем обстоятельные известии, лучше всех могут показать. 2) Если
в те времена жил, сам много мог знать и от других достаточное известие
слышать. 3) Если вскоре на основании архивов договоров, уставов или
учреждений, письменных и подлинных записок, также как и от людей, в те
времена и делах участвующих или довольно сведущих, сочинил. 4) Хотя и долгое
время после, от разных своих и иностранных народов, имеющих участие или
вероятное известие, из их историй собирал. 5) О своем отечестве, если
страстию самолюбия или самохвальства не побежден, всегда более способен
правильно написать, нежели иноземец, как то выше показано, особенно же
иноязычный, для которого язык великое препятствие есть, поскольку многих
обстоятельств иногда не уразумев, и без пристрастия легко погрешить может, а
особенно имена людей, мест и пр. трудно на другом языке от недостатка букв