"Олег Таругин. Холодный бриз " - читать интересную книгу автора

обернулся к ошарашенному вахтенному:
- Боевая тревога, якорь поднять, начать маневрирование. Готовиться к
отражению артиллерийской атаки крупного калибра. Команде занять места
согласно штатного расписания! Известить объединенное командование и штаб
флота о нападении на корабль ВМС США (уже отдавая это приказание,
лейтенант-коммандер краем сознания припомнил, что буквально несколько минут
назад пропала радиосвязь и сигналы с навигационных спутников, и пока спецы
из радиотехнической службы ещё не разобрались, в чем дело). Активировать
бортовые оружейные комплексы в боевом режиме, быть готовым...
Третий пристрелочный снаряд финишировал на три фута выше ватерлинии.
Усиленная кевларовым волокном броня не смогла противостоять стокилограммовой
болванке, с легкостью пробившей обшивку и завершившей путь в несущей
конструкции корпуса, изрядно повредив последнюю. Корабль ощутимо вздрогнул,
и коммандер поверил окончательно. Но было уже поздно - так же поздно, как
поздно будет 7 декабря будущего, 1941, года останавливать японские палубные
бомбардировщики 'Айчи' или торпедоносцы 'Никадзима', вышедшие в точку сброса
над Пёрл-Харбором.
Благодаря боевым возможностям системы 'Иджис', вступившей в работу безо
всякого участия человеческого фактора в лице самого лейтенант-коммандера или
дежурных операторов, эсминец УРО 'Макфол' был способен вести скоротечный
трёхмерный бой (с одновременным обеспечением противовоздушной,
противокорабельной и противолодочной обороны) в условиях высокой степени
угрозы со стороны противника. И 'Иджис' этот бой начал, но начал с одним
существенным 'но'. Обнаружение противника, установка радиопомех, выведение
ложных целей, сводящих с ума вражеские радары... С таким же успехом
навороченный компьютер стоимостью в десятки миллионов долларов мог искать
обидчика и в четвёртом измерении, из которого он всего минуту назад и
вывалился. Виртуально, само собой, вывалился. Для 74 зенитных ракет SM-3 и
двадцати четырех 'Си Спарроу' нежно курлыкнувший в вышине снаряд просто не
существовал. Носовая полуавтоматическая артустановка Mark 45 (боезапас 680
снарядов) тоже не торопилась выгрузить на позиции вражеской трехорудийной
батареи, как раз на такой случай замаскированной не только сетями, но и
фанерными 'домиками', торчавшими в непосредственной близости от каждого
орудийного дворика, свой смертоубийственный груз. Да и вообще, сооруженная
по приказу наркома Вячеслава Молотова 412-я береговая батарея, вооруженная
дальнобойными установками МО-1-180, не могла, просто не имела права
существовать в счастливой реальности боевого компьютера... и
лейтенант-коммандера Тимоти Шора. Да и кто он такой, этот Вэ Молотов?
Активного радара у него нет, излучать он ничего не излучает, а значит, нет
ему места на тактическом планшете БИЦ в списке возможных целей. Как и
созданной по его распоряжению батарее. Нет, безусловно, визуальное
наблюдение никто не отменял, а значит, у 'четыреста двенадцатой' были все
шансы попасть в оный список, но... кто его вел, это самое визуальное
наблюдение? Сам лейтенант-коммандер? Или застывший с отвисшей челюстью после
первого же пенного всплеска вахтенный, начавший хоть как-то реагировать лишь
в ответ на прямой приказ-крик Шора? Вот именно...
После пристрелочного залпа, батарея открыла огонь на поражение
осколочно-фугасными снарядами весом в 97,8 кг (заряд обычный, не усиленный,
поскольку несколько имевшихся в наличии миль - ничто для орудия с дальностью
стрельбы в 35 километров). Когда почти сто килограмм тринитротолуола и стали