"Олег Тaрутин. Потомок Мансуровых" - читать интересную книгу автора

Двадцать копеек и пятакмог ли я такое придумать? Или как мог бы я забыть
хоть что-то, что было сказано о Волхове? Сейчас же, тотчас, как только
уйдет Ирина...
Старушка ушла. Не вставая с дивана, не очень почему-то и торопясь, я
дотянулся до полки, до торчащего меж книг конверта, до карандаша и записал
этот сон. Потом я улегся снова.
"Запомнишь все не так..." Что, если это правда? А вдруг правда?
"Тик-так",-стучало возле уха запястье. А вдруг не так? "Не так-не так-не
так..." А старик? А Людмила? "Не так-не так..." Я закрыл глаза.
- Ну, ты! Очумел?
- Извини,дорогой!
- Тесно тебе, что ли? Один человек на всей улице, и в того врезаться
надо!
- Извини, друг, извини.
- Спичками не богат?
- Держи.
- А я вот домой топаю. Спроси, откуда? А дома, брат, э... эх!
Шершавая ладонь неторопливо заграбастала коробок. А голос неспешный, с
нетрезвой запинкой, настроенный на долгую беседу.
И уже в спину мне-удивленный, ибо удивился этот шатун-верзила:
- А коробок-то?
- Забирай,обойдусь. . .
Спички. . . Зря, пожалуй, спички-то отдал?
Сам-то как теперь? И тут с радостным удивлением я понял, что не нужны
мне теперь спички, и курево это окаянное ни к чему.
Бросок-и пачка грохнулась в урну, в самую середку, в десятку. Сейчас
мы с тобой побежим. Сейчас, сейчас... Мягче! Свободней!
Легкий разминочный радостный бег. Ах, здорово! Прямо чудо. И началось
оно еще с того мгновения, когда, выходя из дому, бросил я случайный взгляд
в зеркало в прихожей и не узнал себя в мутноватом квадрате. Молодой,
веселый, лохматый, - счастливый, что ли? Таким был я десять лет назад,
таким вдруг отразился в зеркале теперь. И не удивился нисколько: так и
надо... Как здорово бежится, а?
Никогда не устанут ноги, и никогда не устанут легкие, не знавшие
табачного дыма, омытые чистым воздухом.
И вот всплыл в памяти, стал явственным забытый было запах гари, и
запах здорового пота, и вспомнилась гулкая, пустая огромность крытого
стадиона в часы тренировок. Чьи-то резкие команды, и выстрелы стартового
пистолета, и тяжкое дребезжание брошенной на помост штанги там, у прыжковой
ямы, чьи-то выкрики и вновь - выстрелы.
На старт! Внимание! Стремительно догорает фитиль напряжения, за
которым - взрыв.
Марш! Взрыв! И вот уже сорок метров, и шестьдесят, и соперники -
сзади, обязательно сзади. А впереди разлинованный финиш и ленточка, на
которую падаешь грудью в последнем броске и выносишь ее грудью на вираж.
Финиш. Нажаты головки секундомеров, а ты все еще летишь по виражу, потому
что не погасить сразу той скорости.
Сколько раз было так в юности! И в скольких снах виделись потом эти
забеги...
Внимание! Тяжесть тела перенесена на руки, стремительно догорает