"Олег Тaрутин. Заика из массовки" - читать интересную книгу автора

случится чудо: пусть она живет!
- От-деление!.. - протяжно раздалось вблизи.
- Я хотела родить тебе сына. Смотри на меня. Прощай!
- Сволочи! - разрывая голосовые связки, закричал Проталин, в отчаянной
попытке заслонить собой Лидию. - Она же...
- Пли!
- Ли!..
Пули отбросили их друг от друга, и наземь они упали врозь.
Большой творческий успех, и на сей раз сопутствовавший киногруппе
режиссера Кучуева, был отмечен и поощрен в приказе по киностудии и на
многих профессиональных совещаниях. Сам Кучуев, рассказывая на страницах
"Экрана" о создании полюбившегося зрителям фильма, подчеркивал огромный
энтузиазм и особую самоотверженность коллектива, работавшего не щадя сил в
нелегких, а порою и тяжких условиях. В качестве яркого примера такой
творческой самоотверженности и самоотдачи Арнольд Всеволодович приводил
случай на съемках сцены казни Ольги и Николая, когда Л. Беженцева и Ю.
Проталин, на страшной жаре отыграв подряд три дубля, точно под пулями,
рухнули наземь от сильнейшего теплового удара. Играли на пределе сил. И как
играли! Кого из зрителей может оставить равнодушным знаменитый страстный
монолог Николая Раскатова? Тот самый монолог: "Что, ваше благородие, вошь
золотопогонная. .." и так далее. Режиссер цитировал монолог целиком,
подчеркнув попутно,что хорошая литературность сценария это всегда полдела.
Рассказывал режиссер и о съемках массовых сцен, в частности сцены
крестьянского восстания в Чухалевке. Тут он прежде всего отдавал должное
операторскому мастерству Л. С. Ныркова, попутно благодаря местных жителей
за активную помощь в массовках. О рыжем тамошнем наглеце Арнольд
Всеволодович не писал, хотя в статье и было упомянуто о некоторых курьезах,
случившихся во время съемок, что очень оживило повествование,
Нелишне сообщить, что образ этого хулигана в плавках, его критика
сценария, а вернее-безответственная дилетантская его болтовня, сунутый под
нос Феллини, неприятно тревожили душу Кучуева не менее недели.
"Вот ведь поганец! - возмущенно думал режиссер.-Ну ничего же за душой
святого у стервеца! Тут нервы палишь, наизнанку выворачиваешься-для себя,
что ли? И ведь обязательно этакий найдется, сунется грязными лапами в душу:
не то, да не так. .. Да именно-то! Да именно-так, рожа ты рыжая! И не тебе
судить о Кучуеве и об искусстве заикаться!"
Чуть меньше времени и с меньшими эмоциями заика из массовки оставался
в памяти и остальных членов киногруппы. Поначалу его обличительные речи,
его угрожающее: "Ну-ну, снимайте!.." (или, как утверждали некоторые: "Ну,
давайте, давайте!..") и вслед за тем тепловой удар актеров, последствия
этого удара - завязались в один узел, тяжко поразив их киновоображение.
Что-то в нем, в этом типе, этакое было. Даже дикую жару того дня хотелось
приписать его козням. Даже разыскивали его в деревне для объяснения и (если
потребуется) мордобоя, но в первый день не нашли, а потом плюнули за
недосугом. Досуга у киношников - крохи.
Навсегда запомнил этого человека один Юрий Проталин. Открыв глаза в
тени автобуса, под мощным вентилятором, облитый водой, он долго не мог
осознать, что жив. Жив после залпа, после смертного жгучего толчка в голову
и в грудь. Осознав же, что не погиб, Проталин вскинулся, свалив компрессы,
зовя Лидию Беженцеву, хрипя и плача. Лидия, очнувшаяся много раньше него, а