"Олег Тарутин. Вот хоть убей - не знаю (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

выкрикнула Сашуля, кивая челкой и взвякивая всеми своими цепями-кулонами.
- Было такое! Такое было!.. Да ну вас, все равно ведь не поверите! Ах, да
на выставке же! Я рассказывала: капитан тот, Дмитрий...
...Раз Сашуля, стало быть, как всегда - капитаны, доценты, академики,
архитекторы - извечный набор сраженных мгновенной любовью выдающихся
незнакомцев. И всегда судьба в Сашулином романтическом воображении ареной
встреч выбирала места не совсем обычные: концертные залы, выставки,
симпозиумы...
- Ах, да ну вас!.. - словно прочтя коллективную мысль, заранее
обиделась Сашуля.
- Гуди, мать! - приказал Николай, усвоивший такой свойский тон
общения с нею еще с древнежениховских времен. - Только без фантазий и
эмоций. Нам нужен чистый сюжет!
...Ах, какая странная, какая удивительная история случилась с Сашулей
полгода назад на выставке Кистеперова! Ну да, на той, в ДК пищевиков.
Впрочем, все началось еще с автобуса, с набитой под завязку "шестерки".
Едет она, представьте себе: меховая шапочка, воротничок, сумочка. Сумочка,
правда, где-то внизу, в стороне, заклиненная животами и бедрами
пассажиров. Стоит она, терпит. И вдруг, вы подумайте, тот самый высокий, с
густыми ресницами, флотский офицер, что подсаживал ее на ступеньку
автобуса, вдруг капитан этот и говорит: "Девушка, нам пора пробираться к
выходу. Вы ведь тоже на Кистеперова?"
Сашенька так и обмерла и так, обмерши, протиснулась к выходу вслед за
моряком, без особых, правда, усилий - за таким-то громадным и плечистым!
Капитан же, как ссадил ее из автобуса под локоток, так сразу же куда-то и
исчез. Возник он опять в поле зрения Сашули уже в выставочном зале, в
водовороте толпы, медленно вращающейся около нашумевшего кистеперовского
"Наваждения". Моряк неотрывно глядел на знаменитый холст. Он стоял со
скрещенными на груди руками, стоял как скала, и толпа обтекала его,
бессильная сдвинуть с места. Водоворот поднес Сашулю к скале. "Его зовут
Дмитрием..." - почему-то подумала вдруг Сашуля. Моряк, естественным
свободным движением протянув руку, придержал проносимую толпой девушку.
- Дмитрий, - представился он.
Сашуля зажмурилась. Уже вдвоем, соединенные незримыми узами чуда,
наслаждались они шедевром.
"Эта очеловеченная птица чем-то похожа на меня", - подумала Сашуля.
- Знаете, - сказал моряк, вы, девушка, похожи на эту птицу. Тут
что-то неуловимое, непередаваемое...
И вдруг улыбнулся, "так горько-горько, понимаете?", посмотрел в
последний раз на Сашулю долгим взглядом и, опять без труда раздвинув
толпу, покинул выставочный зал.
Рассказчица прерывисто вздохнула и, подперев щеку кулачком, устремила
повлажневшие глаза в пространство.
- Вариант номер пять, - определил жестокосердный Николай. - Такое же
сродство душ было, помнится, с Константином Сергеевичем, режиссером из
"Ленфильма".
Тут женщины вознегодовали, а Сашуля и не обиделась даже, махнула
рукой безнадежно: мол, что с него возьмешь, с грубияна и невежды...
Боб, рассказ которого был перебит Сашулиным повествованием, поведал о
том, как однажды, на рейде Монтевидео, слушая концерт по заявкам моряков,