"Олег Тарутин. Вот хоть убей - не знаю (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

при открытой форточке, спал виновник сегодняшнего торжества - трехлетний
Вовочка Синицын. О нем, как обычно в таких случаях, все начисто позабыли,
благо спал мужик тихо и на внимание не претендовал.
- Да уж за трехлетие, братцы! - встрепенулся и папаша. - Давайте,
давайте! Именинник тоста требует! А то - телевизор... И так редко
собираемся!
Да, редко им приходилось видеться, хотя знали они все друг друга
давно, а иные и с младых, как говорится, ногтей.
Жора Рысин, например, учился с Виталиком в одном классе, а сам
Виталик кончал один институт с Колей Шустовым, а медичка Нина - один
институт со Светой, женой Боба Агнаева, корабельного механика,
покладистого здоровяка. Сашенька, Сашуля, юная некогда лаборантка с
кафедры, где трудился Коля Шустов, им и была введена в компанию и
утвердилась в ней, вначале - как потенциальная Колина невеста, а потом -
как общая хорошая знакомая.
- Ох и стол у вас нынче, родители! - восторгалась Сашуля. - Чудо!
И действительно, непривычно изобильным для этого скромного достатками
семейства был сегодняшний стол: и крабы тебе, и икра, и балык, и прочие
дефицитные яства. Хотя ведь правильно, ведь лотерейный выигрыш - четыре
отгаданных номера! Можно и позволить.
И тут вдруг этот самый выигрыш - событие само по себе неординарное,
выигрыш этот самый, о котором было со смехом и восторгом поведано гостям,
по мере их прихода, а потом как-то позабылось, сопрягся вдруг со всем
услышанным в телепередаче.
- Ну вот вам и случай! - взвился Шустрый. - Что, не случай, скажете?
Ты ж, Виталька, в это самое спортлото раз в год играешь! Ну чем такое
везение объяснить? Ничем! Я вот каждый месяц на это дело прямо как взносы
плачу: три рубля с аванса, три - с получки, и - ни шиша! Ну объясни, по
какому ты принципу цифры вычеркивал? Наверняка ведь от фонаря?
- Тройка - это в честь Вовки, - сообщила счастливая Нина.
- Тридцать три - в честь тебя, - подхватил муж.
- Дурак! - обиделась тридцатидвухлетняя Нина. Дурак и есть, а потому
и счастье тебе!
- Двадцать шесть - это мой трамвай, успокаивающе улыбнувшись жене,
продолжал Виталий. - А сорок один, ей-богу, сам не знаю почему. Никаких
ассоциаций не возникало. Случайно вычеркнул. Осенило.
- Вот это ты правильно говоришь "осенило", определил Николай. -
Именно осенило. Накатило, озарило, ударило. Да нет же! У каждого в жизни
что-нибудь этакое было, у каждого! Только не фиксирует никто: то
позабудет, то не придаст значения. Верно? А если в памяти покопаться, так
такие случаи полезут... А, Боб?
Коля в запале своей чудозащитной речи все глядел на жующего Боба
Агнаева, с надеждой глядел - ведь как-никак моряк-механик, все-таки
странствующий и путешествующий: штормы, океаны. Бермудский треугольник...
Глядел он на Боба, а тот под этим взглядом спешил дожевать и согласно
кивал Коле головой.
- У меня... - начал было Боб.
Но Сашуля перебила его:
- Ну было! Было! Было, Коленька! - словно признаваясь наконец в
чем-то, словно бы "ну виновата! Ну делайте теперь со мной, что хотите!",