"Александр Тарасов. Очень современная повесть (Феминистка как стриптизерша: культурологический анализ) [K]" - читать интересную книгу автора

с пятью вагонами-ресторанами и жрали, жрали, жрали всю дорогу,
передвигаясь по "экзотической" и "дикарской" голодной России, окончательно
разоренной гайдаровской "шоковой терапией" (дело происходит как раз в 1992
году). Голодные иркутские дети вызывали у пресыщенных европейцев умиление:
экзотика!
туземцы!
Высокодуховные антропософы-штейнерианцы*, приехавшие просвещать дикую
Россию, произвели на Арбатову сильное впечатление.
"... Девяносто процентов караванцев по анкетированию не состоят в браке
и находятся в половом поиске. Вокруг второсортных русских мужиков идут
гражданские войны. Европейские кавалеры с либидозным голодом на
интеллигентных лицах спешат попробовать все, что видят; не поезд, а просто
языческий праздник. У нас это называется "читать Штайнера".
- Возьми у кого-нибудь ножницы.
- Не могу. Во всех купе "читают Штайнера".
Самое смешное, что через год эти же самые люди в своих кровных городах
изображали при встречах с нашими не меньшую возвышенную викторианскую
бесполость, чем жители Кавказа, возвращаясь в семьи после московских
гастролей".
"Утром никто ничего не соображает с похмелья, пол купе завален пустыми
бутылками".
Бедная Арбатова! В своем презрении к "совкам" и собственной стране, где
ей догадаться, что средний западноевропейский - и особенно немецкий -
обыватель, привыкший к дисциплине, железному распорядку и жесткому,
изматывающему ритму жизни, попав в "дикую" страну (в Россию, например),
"расслабляется" и ведет себя по-хамски, давая волю всем инстинктам и не
стесняясь "туземцев": а чего стесняться? - они же дикари! (или, на жаргоне
Арбатовой, "совки").
Убогое однообразие пьяного разгула и передвижного лупанария приедается
быстро** . И вот уже Арбатова привычно прогнозирует: "Профессорша экологии
из Амстердама будет опять бегать по коридору в футболке и объявлять,
стараясь придать глубоко пьяному голосу глубокую загадочность: "Имейте в
виду, что на мне нет трусов!" - на трех языках; Анна-Луиза будет с пафосом
цитировать Штайнера и поглядывать на нас с нежным осуждением; а занудная
дама из Вены опять будет жаловаться, как трудно отделывать новый
пятиэтажный дом, который она купила от скуки: "Я требую, чтоб они делали
все палевое, а они назло мне делают не палевое!"... А с верхних полок купе
молоденьких немцев будут сыпаться трусики и презервативы на тома
вальдорфских методик".
А чего ты еще ждала, Арбатова? Твой любимый западный обыватель ничего,
кроме этого борделя, придумать не может. Неужели ты этого не знала? А ведь
смотрела, небось, фильм Пьера Паоло Пазолини "Сал(, или 120 дней Содома" -
фильм, за который Пазолини и убили. Обыватель, если его раздразнить и дать
в руки власть, - это фашист. Радуйся, что у твоих попутчиков не было
оружия и власти.
Но даже Арбатова способна иногда прозреть и перейти к выводам: "одни
делают на Штайнере карьеру, другие декорируют им сексуальную революцию!".

* * *