"Джудит Тарр. Замок горного короля" - читать интересную книгу автора

своего возраста. Он не был похож на сына Солнца.
Когда был доеден последний залитый сиропом кекс, Мирейн облизнул пальцы и
вздохнул.
- Так хорошо я не ел с тех пор как покинул Хан-Гилен.
Старший слуга согнулся в поклоне. Мирейн в ответ склонился на половину его
поклона, но сделал это легко и с улыбкой.
- Ценю ваши услуги, господа.
Это был приказ удалиться. Все повиновались, кроме Вадина, который, не
сказав ни слова, остался на своем посту у двери и был вознагражден: Мирейн
оставил его в покое.
Как только люди ушли, лицо Мирейна застыло. Он больше не походил на
ребенка. Он медленно расхаживал по комнате, сжимая и разжимая правую руку
и сводя брови, пока не стал необыкновенно похож на своего деда-короля. Нос
его слегка морщился, и Вадин мог лишь догадываться почему. Хотя комнаты, в
которые его привели люди короля, были богато убраны, чисты и хорошо
выметены, они дышали запустением. По этому великолепному асанианскому
ковру уже давно ступали только слуги; никто не облокачивался на
подоконник, как сейчас это делал Мирейн, никто не выглядывал вниз, в
защищенный стенами сад, никто не поднимал глаз вверх, на видневшиеся за
сияющими стенами горы Янона.
Мирейн повернул лежащую на оконной раме руку ладонью вверх. Ослепительно
золотые блики заиграли на его лице, на стенах и потолке, ударили в глаза
Вадину. Пальцы Мирейна сомкнулись, и блики исчезли; он перевел глаза на
Солнце, которое его зачало.
- Итак, мой господин, - произнес он, обращаясь к Солнцу, - ты привел меня
сюда. Скорее даже, пригнал. И что теперь? Король горюет, но он начинает и
радоваться, видя во мне возрождение своей дочери. Должен ли я следовать
своей судьбе, пророчествам и его собственному приказу остаться здесь и
стать причиной его смерти? Или лучше бежать, пока это еще возможно? Видишь
ли, мой господин, мне кажется, я мог бы полюбить его...
Возможно, он не получил ответа. А если и получил, то ответ этот его не
утешил. Он издал глубокий вздох, который резко оборвался бессловесным
звуком - то ли рыданием, то ли всплеском горького смеха.
- О да, я мог отказаться. Хан-Гилен оставил бы меня. Я не был там чужим,
несмотря на свое чужеземное лицо, тень орла среди всего этого красного,
коричневого и золотого. Приемыш князя, дитя жрицы, священный, почитаемый и
защищаемый. Защищаемый!
Теперь это уже точно был смех, и, вне всякого сомнения, смех горький.
- Они меня до смерти дозащищали. По крайней мере если я умру здесь, то
только по собственной глупости и ни от чего более.
Мирейн отвернулся от солнца. Его глаза были полны солнечным светом, но не
ослеплены им. Заметив Вадина, Мирейн вздрогнул, словно забыл о его
присутствии. Вероятно, подумалось Вадину, он вообще замечал оруженосца не
больше, чем пол у себя под ногами. Конечно, если тот вдруг не вздыбится и
не толкнет его. Взгляд Мирейна был ленивым и в то же время ничего не
упускающим. Он оценивал оруженосца, словно бычка на рынке, с интересом
разглядывая узкое лицо с крючковатым носом и едва пробивающейся молодой
бородкой, длинное неуклюжее тело в королевской ливрее и стоящее возле ноги
копье, зажатое в руке с такой силой, что побелели выступающие косточки
пальцев.